— Не знаю. Место не внушает доверия. Дэвид считает меня сумасшедшей.
Анна сняла туфли и уселась на диван. Она провела рукой по своим светлым волосам, и они упали ей на плечи. Ее отличала хрупкая, изящная красота. Несмотря на то, что сестры были близнецами, Анна совершенно не походила на Джиллиан, ни внешне, ни по характеру. Она не обладала достаточным воображением, чтобы глубоко чувствовать. Она жалела своих пациентов, но никогда не могла представить себя на их месте. Джиллиан и дня бы не протянула в палате для раковых больных. Анна видела, принимала и была добра. Ничто не могло поколебать ее. Она никогда сильно не страдала.
Она слушала рассказ Джиллиан о школе. Это ей было неинтересно. После тяжелого дня она любила расслабиться — яркие огни, танцы, скромный ужин в одном из лучших отелей, если только у кого-нибудь из молодых сотрудников были деньги, чтобы ее угостить.
Сестры выросли в богатой семье. То, что они решили работать, было вызвано скорее их желанием быть как все, нежели необходимостью. У всех друзей была работа. Образ жизни был задан еще в школе, когда все упорно учились, чтобы хорошо сдать экзамены. Целью сестер была независимость. Они обе узнали, что независимость и нищета часто бывают синонимами, но держали это открытие при себе. Им казалось немыслимым принимать регулярно посылаемые чеки из дома. Они были независимы, свободны.
Анна оглядела квартиру. Владелец квартиры предоставил им право самим обставить ее. Они выбрали старинную мебель из красного дерева, а посередине постелили плюшевый темно-коричневый ковер. В довершение они оживили комнату разбросанными подушками, огромной птичьей клеткой белого цвета и парой туристских постеров на стенах.
Впервые увидев квартиру, Дэвид улыбнулся про себя. Анна не поняла его улыбки, а Джиллиан вспыхнула и свирепо выпалила:
— Ладно, значит, по-твоему, это нечестно, но что ты от нас ожидал?
Дэвид мягко ответил:
— Ожидал? Как раз этого.
Как-то раз он приводил Джиллиан в дом своих родителей. Его отец, рабочий на металлургическом заводе, как раз спал после ночной смены и даже не вышел к ним. Мать, простоявшая целый день за прилавком в магазине, только что вернулась домой. Джиллиан, пытаясь привыкнуть к маленькому типовому коттеджу на улице в промышленном районе, добилась того, что обычно разговорчивая мать Дэвида за весь вечер почти не произнесла ни одного слова. Они были готовы понравиться друг другу, и со временем это, возможно, произойдет. То, что Дэвид пригласил Джиллиан домой, означало, что он намеревается жениться на ней, но Джиллиан тогда этого не понимала. Зато мать обеспокоилась. Она и сама не знала, какую жену хотела бы для своего сына. Если он выбрал эту девушку, значит, и говорить не о чем, но ей было не по себе в присутствии этой расфуфыренной красавицы. Несмотря на все старания Дэвида, разговор не клеился, и обе женщины, мать Дэвида и Джиллиан, чувствовали себя неловко.
Позже, отвозя Джиллиан домой, Дэвид заговорил:
— Сын с перепачканными мелом, а не копотью руками, недостаток денег, муж, который, несмотря на свое пристрастие к выпивке, глаз с нее не сводит, — это ее мир. Она в нем счастлива.
— А ты? — Джиллиан быстро посмотрела на него. — Ты счастлив?
Дэвид ответил честно:
— Вполне. Я согласился стать учителем, потому что мне этого хотелось.
— Мне понравилась твоя мать. Я бы тоже хотела ей понравиться.
Дэвид поправил:
— Ты просто знаешь, что со временем сможешь ее полюбить. Она решила, что должна перед тобой оправдаться.
— Почему?
— Да ладно, забудь!
Джиллиан огорчило, что ей не удалось понравиться матери Дэвида. Снобизм ей противен, но она поняла, что именно его и проявила, оказавшись в рабочем районе. Ей очень тогда захотелось определиться в своих чувствах к Дэвиду. Она хотела любить его глубоко и искренне, как герои ее книги. Герои ее книги точно знали, что они чувствуют.
Джиллиан поднялась и защелкнула футляр на пишущей машинке.
— Дэвид сделал мне предложение, — сообщила она Анне.
Анна выглядела ошарашенной. Она знала, что рано или поздно это произойдет, и ей было интересно, что ответит Джиллиан.
— И что?
— Он рассердился, что я согласилась работать в этой школе.
Анна нахмурилась.
— Я не понимаю.
Джиллиан рассказала ей о поездке в школу.
Анна ответила:
— Этого и стоило ожидать. Он ведь любит тебя.
Джиллиан сложила страницы рукописи и убрала их в ящик.
— Возможно. Я не знаю.
— А ты его любишь?
— Мне он нравится.
— И все?
Джиллиан не ответила. Внезапно ей остро захотелось остаться в одиночестве. Она любила Анну и будет по ней скучать, но теперь ей было неприятно, что кто-то заставляет ее принимать какое-то решение. Она не в состоянии анализировать свои чувства к Дэвиду. Она просто не знает. Ее книга была реальнее жизни. Когда работа шла гладко, Джиллиан успокаивалась. Это было своего рода лекарство. Усталость после работы на машинке не имела отношения к усталости после школы. Здесь не было примеси раздражения.
Поздно вечером она позвонила родителям и сообщила, что устроилась на работу. Ее мать была изумлена.
— Ты будешь директором? — Мысль о том, что она станет матерью школьной директрисы, была нелепа. Она оглянулась на мужа и, встретив его взгляд, начала смеяться. Он ухмыльнулся и взял у нее трубку.
— Это самый быстрый карьерный рост за всю историю существования учительской профессии. — Поняв, что Джиллиан слишком обеспокоена, он добавил: — Если там так одиноко, как ты говоришь, возьми «мини» своей матери, она все равно хочет купить новую машину.
Джиллиан не приходило в голову, что так легко можно решить одну сложную проблему. Она с благодарностью ответила:
— Как хорошо, что ты об этом подумал! Машина все изменит.
Отец сухо сказал:
— Да, это так.
Внезапно Джиллиан обеспокоило, как может отреагировать Анна.
— Ты думаешь, Анна не будет возражать?
— Пока твоя сестра живет в цивилизованном мире, может пользоваться услугами общественного транспорта. Машина нужна тебе, а не ей.
Он передал трубку жене:
— Возьми, Марион. — Телефонные разговоры жены с дочерьми всегда были долгими.
Та взяла трубку и уютно устроилась в кресле.
— А теперь, милая, расскажи мне все.
Джиллиан рассказала, только далеко не все.
Когда через несколько недель Марион сама приехала к дочери на машине, то пришла в ужас.
— Ты должна подумать еще раз. Ты не можешь здесь остаться. У меня не будет ни минуты покоя, пока ты будешь тут одна.
