Вульф часто просил девушку рассказать о своих травах и снадобьях. Брина охотно делилась с ним своими знаниями, которые она, конечно, получила от деда. Кроме врачевания Глиндор, наверное, научил внучку и кое-чему еще. Но Вульф еще в детстве узнал от своего друга, арфиста Мевта, что самые сокровенные таинства друидов недоступны женщинам и закрыты для них.
Голос Брины журчал, точно лесной ручеек, движения постепенно становились мягкими и нежными. Вульф закрыл глаза, наслаждаясь этими прикосновениями, разливающими тепло по его груди и плечам. Боясь потревожить ее, он лежал, затаив дыхание, вслушиваясь в музыку ее голоса, способного очаровать даже певчих птиц.
Ее близость была так волнующа, что Вульф почувствовал, как пульсирующее голодное пламя разгорается в его жилах, разливаясь, точно кипящий мед.
Втирая бальзам, Брина чувствовала под своими пальцами мягкие темно-золотистые завитки и гладкую упругую кожу его груди. Неужели его сердце тоже забилось так часто, или это лишь игра ее возбужденного воображения?
– Но эта мазь помогает только от ожогов или от… – она замолчала на полуслове. Его глаза жадно впились в ее губы, так что она, казалось, почувствовала вкус поцелуя. Затем он взглянул ей в глаза, и она потупила взор, проиграв эту безмолвную схватку. Забыв о собственных опасениях, потеряв всякий контроль над собой, она, беззащитная жертва, падала в пучину этих зеленых глаз, увлекаемая колдовской силой мужчины, которая была сильнее всех ее заклинаний.
Голубые глаза Брины заволокло дымкой страстного желания, и Вульф привлек ее к себе, обняв. Его губы осыпали поцелуями нежную кожу ее щек, приникнув к ее рту, он исступленно покусывал края ее губ, розовых и прохладных, точно лепестки дикого шиповника.
Она может возненавидеть его потом, может призвать на помощь деда вместе со всеми его чарами – пусть.
Но страсть к этой очаровательной колдунье, что превратила его кровь в бурлящую огненную реку, эти минуты наслаждения стоят всех сокровищ в мире.
Сила воли покинула девушку, изумрудный огонь наслаждения пронзил ее сердце. Вспомнив, что это наверняка лишь первые попытки неопытной девушки, Вульф усилием воли сдержал свирепую страсть своих поцелуев и бережно и нежно приник к ее губам. Его руки скользили вниз по ее спине, лаская ее упругие бедра, а губы покрывали ее щеки и веки жаркими поцелуями. Он искушал ее и жаждал сам ее поцелуя. Брина чувствовала, что он запустил пальцы в её густые волосы на затылке и привлек к себе ее губы, раскрывшиеся в ожидании. В этот миг их губы слились в таком глубоком поцелуе, что последние силы оставили Брину, и она, дрожа, прильнула к нему, ощущая тепло его груди, отделенной от нее лишь тканью ее одежды. Она сдалась, она жаждала чего-то большего, неизвестного ей. Вульфа поразил такой страстный ответный порыв неопытной чистой девушки, глухой стон вырвался из его груди. Но он сдержал себя, вновь боясь напугать ее напором своей необузданной страсти.
Какое неподходящее время и место, пронеслось у него в голове. Но иные мысли завладели тотчас его разумом. Перекатившись на бок, он осторожно перевернул Брину на спину и вновь набросился на нее, доверчиво и страстно смотревшую на него снизу вверх. Ее ладони ласкали его мускулистые плечи и грудь, пальцы гладили тяжелое золото его волос, губы жадно ловили огонь его поцелуев.
Но вдруг звук падающего камня гулко прозвучал в стенах пещеры. Брина моментально вскочила с виноватым видом, а Вульф, обернувшись, встретился взглядом с колдуном, задыхавшимся от холодной ярости, кипевшей в его черных глазах, огромный волк, обнажив клыки, встал стеной между ним и девушкой.
– Брина! Разве ты забыла о своем высоком предназначении? Ты забыла о духах предков, о своих священных обетах? – Раскаты гневного голоса обрушились на девушку, румянец сошел с ее щек, она стояла, потупив взор. Она поддалась соблазну, забыла о самоконтроле – какой стыд! Она сделала первый шаг в сторону от пути, предназначенного ей судьбой.
Брина в смущении спряталась за спиной Вульфа, он почувствовал, как ее волосы щекочут его лопатки. В первый раз он оказался между колдуном и его внучкой, между его яростью и ее смущением. Вдруг вспомнив о любимом трюке старика, он громко рассмеялся, совершенно сбив того с толку.
«Это просто сказал себе Вульф, – зачем так кричать, ведь это был просто поцелуй, хотя и страстный, но всего лишь поцелуй и ничего больше».
Но эта слабая попытка оправдать себя не смогла заставить замолчать его совесть. Он чувствовал, что, откликнувшись на безмолвный призыв этой чистой, неопытной девушки, он совершил что-то низкое. Понятно, что Глиндор превратно истолковал его намерения, вот причина его гнева. И Вульф вдруг почувствовал себя словно угодившим в ловушку, подстерегавшую его все те тридцать дней, что он жил в пещере.
Но ведь раньше он сам подумывал о жене, детях, которые продолжат его род, получат титулы, добытые им в боях за короля. Так о чем же еще мечтать? Эта женщина – живое воплощение его грез: ее голос, лицо, фигура, это все создано для него.
– Хоть ты и вообразил себе невесть что, старик, можешь быть спокоен, ее целомудрие не пострадало, – сказал Вульф, быть может, даже слишком высокомерно. – И тем не менее я хочу жениться на ней, и просить ее руки. – С его точки зрения, для старика это была неплохая возможность устроить будущее внучки, ведь он не мог дать за ней почти никакого приданого, она не принадлежала ни к одному из знатных родов. А он, Вульф, уже пятнадцать лет был тэном при короле Осви, одним из первых людей королевства Нортумбрия. И вот недавно Эсгферт, ставший королем после смерти отца, пожаловал ему титул илдормена и земли Трокенхольта.
Глаза старика вспыхнули черным пламенем, готовым, казалось, превратить Вульфа в пепел.
«С самого начала, – подумал Глиндор, – когда я увидел этого человека в ущелье, я понял, что он опасен, он враг, как и все люди его племени». В прошлом он уже один раз недооценил его – в ночь перед Винвидской битвой Глиндор не приказал схватить этого саксонского мальчишку, и в конечном итоге это стоило жизни его родному сыну. И вот сейчас он снова недооценил опасность, которую представляет для него этот молодой нахал. Но Брина не станет следующей жертвой, он не отдаст ее никому.
Видя ответную реакцию старика, Вульф нахмурился, встряхнул головой, и искры света вспыхнули в его волосах, рассыпавшихся по плечам. Он решил, что все дело в том, что Глиндор считает его просто жалким проходимцем. И даже если старик помнит их первую встречу при Винвиде, он не может знать его нынешнее положение в королевстве.
– Ты, видно, считаешь меня бедняком, не способным достойно обеспечить твою внучку, – сказал Вульф. – Так знай, что я илдормен, хозяин Трокенхольта, мой король ценит меня и доверяет мне.
Ожидая ответа старика, Вульф увидел, что Брина подошла к деду и, встав около него, смотрит на сакса с явной неприязнью. Его слова одним ударом разрушили все прекрасные грезы Брины, все мечты, которые она тайно лелеяла в своем сердце. Нить, связывающая ее с золотым волком, оборвалась под жестокими словами правды. Как же она могла знать, что он и вправду этлинг королевской крови? И вот теперь, узнав о его титуле, Брина поняла, какая пропасть разделяет их. Свободная женщина кимри – не пара саксонскому этлингу.
