Женька пощупал большим пальцем левой ноги шершавую правую пятку и постарался выпятить грудь. Человечек продолжал пучить водянистые глаза, казалось, что они пузырятся на его бледно-бумажном лице.
– А мы тут уроки делали, – бесстрашно выступила вперед Эля. – Пап, я давно хотела познакомить тебя с Женей. – Она обняла Женьку за плечо, одновременно поддерживая, чтобы тот не распластался без чувств по паркету. – Это моя лучшая подруга!
Глава пятая
о первой любви
Женька прекрасно знал, что такое немая сцена и насколько важно для артиста уметь держать паузу. В своих мечтах он часто представлял, как завладевает целым залом, заставляя его трепетать в восторженном предвкушении следующей реплики. И тогда будет слышно, как тикают часы на запястьях, как вырывается дыхание из открытых ртов и в нетерпении ломятся наружу сердца. Но никогда он не думал, что побьет все рекорды по длительности молчаливого созерцания, стоя посреди Элиной комнаты, босой, в мамином платье и с хвостиком над левым ухом. Когда сквозняк от окна щекочет пятки, а потом несется к двери и гулко похлопывает ею о косяк. Под эту тяжелую ленивую дробь Женька панически ждал разоблачения и постыдного изгнания. Успокаивало лишь одно: отец Эли оказался вовсе не похож на мускулистого титана, он был всего лишь тщедушным коротышкой с приплюснутым носом уточкой. Но силы воли у него, судя по всему, было не занимать. Он долго крепился, с трудом пряча глаза под редкими, невыразительными бровями, а потом выдал, с хрипотцой, в которой потонул недавний уверенный басок:
– Да-а, признаться, не такой я представлял твою подругу…
Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на мастерски отутюженной рубашке. Потер ладонью шею за ушами, нервно передернул узкими плечами.
– Папа! – осадила Эля, будто обидевшись за Женьку.
– Ну, знаете, мне тоже казалось, что вы несколько крупнее! – сипло и тонко выдал Женька, понимая, что его еще не успели раскусить и есть шанс продлить свое сносное существование.
Он распахнул руки, как заправский рыбак, похваляясь удачным уловом.
– Женя! – осадила его Эля.
Неизвестно, чем бы закончился этот странный разговор, но тут клацнула входная дверь, из коридора донесся запыхавшийся женский голос, а потом в комнату влетела раскрасневшаяся толстушка в старомодном спортивном костюме.
– Что, гости уже пришли? – Она улыбалась Жене, как родному. – Ну ничего, мы сейчас же сообразим что-нибудь вкусненькое…
– Люба, выйдем! – раздраженно перебил ее коротышка.
Он цепко подхватил растерявшуюся жену снизу за пухлый локоток и поволок из комнаты. Дамочка продолжала лучезарно улыбаться, но все менее уверенно, она неуклюже пятилась, охаживая стены пышными бедрами. Взгляд ее, растерянный и чуть наивный, с любопытством гулял по Женькиному лицу, по его странному наряду, будто желая ухватить суть. А потом она пропала за дверью, оказавшись полностью во власти маленького, но упорного мужчины. Женя уже представлял, как сейчас специально для него будет изобретена какая-нибудь новая, изощренная кончина. Эля молча сопела рядом, она придвинула плечо и зачем-то взяла Женьку за руку. Ее ладонь оказалась холодной и чуть влажной, как лягушачья лапка. Наверное, проклятущий сквозняк вконец доконал и подругу. Из-за прикрытой, все также размеренно похлопывающей двери доносились обрывки спешащих высказаться голосов.
– Любаша, ты ее видела?!
– Успокойся, Витенька…
– Это же чудовище!
– Просто у девочки еще не сформировался вкус, умение себя подавать…
– А тебе не показалось, что подруга нашей дочери похожа на Коленьку?.. Ну, твоего двоюродного племянника из Астрахани…
– Что ты такое говоришь?! Он же недоразвитый, инвалид детства.
– Неужели? Теперь понятно, почему он меня так невзлюбил…
– Радовался бы, что у Эли вообще есть подруга! Ты же извел дочь своими требованиями…
– Думаешь, она выбрала это недоразумение для контраста? Чтобы самой лучше выглядеть на ее фоне?..
Голоса перешли на неразборчивое змеиное шипение. Вероятно, родители заподозрили, что в комнате их могут услышать. Эля и Женька так и стояли, тесно прижавшись друг к другу, отчаянно тренируя слух. На последних словах они переглянулись, пристально разглядывая друг друга. Эля вспоминала слабоумного брата Коленьку. Женька раздумывал, на каком же фоне подруга может удачно выделиться.
– Что, все так плохо? – спросил он, поправляя крабик, который уверенно полз к уху, неприятно оттягивая прядь волос.
– Да нет же, все хорошо! – Рука Эли заметно потеплела и теперь она уверенно сжимала пальцами Женькину узкую ладонь. – Они поверили, что ты девочка! Но тебе нужно срочно убираться, пока родители не передумали.
Женька шагнул было к двери, но тут сообразил, что далеко уйти босиком он не сможет. Схватил ботинки из-под батареи, впопыхах втиснул ноги и вышел в коридор вслед за Элей. Родители чуть отшатнулись, еще не привыкшие к его обличию.
– Женя уже уходит! – Эля расчищала другу путь к двери.
На вытянутой физиономии ее отца впервые проскочило что-то похожее на удовлетворение, он немедленно щелкнул замком. Зато мама, будто наперекор семейному благополучию, услужливо высунулась вперед:
– Может, останешься на ужин?
– Нет-нет-нет! – сдавленно пропищал Женька, упражняя голосовые связки. – Простите, я на диете.
Услышав эти, вскользь брошенные слова, за которыми Женька хотел всего лишь спрятать свое немедленное исчезновение, мама вдруг распалилась:
– Ну надо же, до чего доводят себя современные девушки в погоне за навязанными стандартами! – Она приложила ладони к груди, которая бесстыдно растягивала ткань тугого спортивного костюма. – Кожа да кости, а все лишь для того, чтобы понравиться какому-нибудь мальчику! Я же права?
Женька затравленно кивнул, натягивая куртку, за разговором он потихоньку пятился к спасительному выходу. Мать приняла это вынужденное согласие за жест глубокого, искреннего доверия. Теперь ее заботу было не остановить, глаза налились слезами, ноздри чуть вздрагивали.
– Вот и наша Эля, как влюбится, так сразу побежит со мной в спортзал и от ужинов начнет отказываться! – Эти слова полетели в сторону отца. – Доведет себя до такого же состояния. – Мать безжалостно кивнула на Женьку.
Отец нервно развел руками, демонстрируя, что сейчас не время для перспективных планов на будущее. Он явно не чаял, когда бесполое существо в женском платье и мужских ботинках покинет дом, оттого над впалыми щеками у него буйствовали желваки.
– Ну ладно, я пойду. – Женька уже протиснулся спиной в дверь.
За ним распласталась привольная лестничная клетка, ее пронизывающий холод манил, Женьке не терпелось тотчас смыться из этого сумасшедшего дома.
