Застегнув платье, Лаура надела шляпу и взяла сумочку.
– Оставайся, Дэвид. Я найду дорогу одна.
– Как глупо, – со смехом сказал я. – Ты не съела ни кусочка, и все мои труды пропали даром.
Она присела ко мне на кровать.
– У меня теперь нет аппетита, дорогой, – сказала она, склоняясь надо мной и нежно целуя.
– Когда ты придешь опять? – спросил я, сжав ее руку.
– Я не знаю. А тебе хочется, чтобы я пришла опять?
– Конечно, и чем чаще, тем лучше.
– Может быть, я приеду на следующей неделе, но это зависит от того, как мне удастся вырваться.
– Подожди, не уходи, – сказал я. – Как насчет понедельника?
– В понедельник выходная сиделка, которая ухаживает за моим мужем.
– А во вторник?
– По вторникам я читаю ему вслух.
– Так когда же?
– Не знаю. Сегодня и то непросто было вырваться. Я же говорила тебе, Дэвид, что я четыре года живу как в монастыре. Так долго, как сегодня, я, вероятно, редко могу у тебя оставаться.
– Черт возьми! Не делай из меня дурака! Мы должны увидеться как можно скорее. Может быть, тебе удобнее приезжать сюда днем? Между двумя и пятью часами здесь тихо. Как насчет среды?
– Я постараюсь, Дэвид, но обещать ничего не могу. Разве ты забыл, что сам сказал…
– Что я сказал?
– Ты сказал, что есть очень чуткие люди в отношении окружающих. Возможно, муж что-то заметит. Скорее всего я сама себя выдам, а это ему будет больно.
– Зачем ты напоминаешь все это? – резко спросил я. – Хочешь лишний раз уколоть меня моей же подлостью?
– Не валяй дурака, Дэвид. О подлости не может быть и речи. Ведь мы любим друг друга. Я хотела тебе только сказать, что мы должны быть очень осторожны, чтобы не причинить боли Бруно.
– Значит, я просто должен ждать твоего прихода?
– Больше ничего не придумаешь. Но ты помни: если я не с тобой, значит, я думаю о тебе.
Лаура раскрыла сумочку и вынула записную книжку.
– Дай мне твой номер телефона.
Я назвал его.
– Я дам тебе знать, когда смогу приехать. И прошу тебя, Дэвид, не звони мне. Это опасно. Второй телефон находится у Бруно в комнате, а его сиделка очень любопытна. Она может подслушать нас. Обещай мне, что ты не будешь звонить.
– Обещаю. Но ты действительно приедешь как только сможешь?
– Конечно. А теперь мне нужно спешить. Прощай.
– Подожди, ты забыла брошь. – Я вскочил с кровати и вынул драгоценность из ящика стола. – Забавно, если бы ты еще раз забыла ее.
Лаура взяла брошь и спрятала ее в сумочку.
– Поцелуй меня, Дэвид.
Я стиснул ее в объятиях и впился губами в ее подкрашенный рот. Я долго не отпускал ее. Потом она освободилась и сказала, задыхаясь:
– Дэвид, ты – потрясающий любовник. С какой радостью я еще осталась бы у тебя! Не забывай меня, Дэвид!
И она исчезла. А для меня наступили часы и дни ожидания следующего свидания. Я надеялся получить известие от Лауры еще до понедельника. Однако суббота и воскресенье прошли без звонка. Оба дня я работал гидом и заработал 5000 лир. В понедельник я опять долго ждал звонка Лауры, что она сможет приехать в четверг или в пятницу. Поскольку она не сказала мне, когда именно позвонит, я не выходил даже обедать. Но время шло, проходили дни, а звонка все не было. Я начал ненавидеть Бруно Фанчини. Я радовался, что он не мог ни двигаться, ни говорить, и желал ему скорейшей смерти. В четверг я опять сидел в кресле и ждал. Я не брился в течение двух дней и почти не спал. Настроение у меня было убийственное. В пятницу я снова не получил от Лауры никаких известий. Выдержав лишь до шести часов вечера, я направился к телефону и набрал номер. В состоянии полнейшего отупения я стоял в душной кабине и ждал. Мое сердце тяжело билось. Наконец на другом конце провода раздался щелчок и женский голос произнес:
– Номер синьора Фанчини. У аппарата сестра Флеминг.
Я стоял, держа трубку около уха, и напряженно прислушивался к шуму, который мог бы выдать пребывание Лауры в той комнате, откуда мне ответил чужой голос. Но я не услышал ничего, кроме дыхания сестры Флеминг и потрескивания на линии.
– Кто говорит? – нетерпеливо спросила сестра.
Я медленно повесил трубку. Чувствуя себя как после хорошей схватки, я направился в свою комнату. Я понимал, что для меня Лаура означает больше, чем кто-либо другой в мире. Она была у меня в крови, как болезнь, а это ожидание лишало меня последних остатков мужества. Я видел, что все мои планы на будущее лопаются как мыльный пузырь. И все только из-за того, что женщина с алым ртом не удосужилась снять трубку и позвонить мне. Взявшись за ручку двери, я решил поступить так, как поступают в таких случаях все неудачники: пойти напиться и подцепить какую-нибудь девушку на улице. Открыв дверь, я вошел в свою грязную комнату. На ручке кресла сидела Лаура, сложив руки на коленях и скрестив стройные ноги. На ней было все то же голубое платье. Прислонившись к двери, я смотрел на нее.
– Мне очень жаль, Дэвид, – сказала она, – но я ничего не могла поделать. Мне так хотелось услышать твой голос, но за телефоном у нас постоянно наблюдают. Я понимала, что ты с нетерпением ждешь моего звонка. Ты мучился так же, как и я. Я сказала дома, что собираюсь совершить поездку вокруг озера. Из Милана я позвонила сиделке и соврала, что у меня прокол шины и я вынуждена остаться в городе.
Я не верил своим ушам.
– Значит, ты сегодня не уедешь?
– Да, Дэвид. Я остаюсь у тебя.
Шатаясь, я добрался до кровати и рухнул на нее.
– Если бы ты только видела меня в коридоре, – сказал я, стиснув голову руками. – Я звонил тебе, но к телефону подошла сестра. Я был так разочарован, что хотел уйти из дома и напиться. Еще пять минут – и ты бы не застала меня. А теперь повтори еще раз, что ты сможешь остаться у меня на всю ночь.
– Я не хотела тебя мучить, Дэвид, – сказала она. – Ты решил, что я забыла тебя?
– Нет, это мне в голову не приходило, но я уже с понедельника жду твоего звонка. Я чуть не начал колотиться головой об стенку.
– Ну вот я и здесь.
– Это так чудесно, что я не верю своим глазам.
Я оглядел комнату и увидел беспорядок. Пятна на обоях, казалось, бросались в глаза больше обычного. А отсутствие ковра, заимствованных покрывала на кровати и скатерти делали комнату еще более убогой.
– Ты действительно хочешь остаться в этой конуре, Лаура?
– Ты думаешь, меня шокирует эта обстановка? С тобой я могла бы быть счастлива и в шалаше, Дэвид. Не сходи с ума. Для меня ничего не важно, кроме часов, проведенных с тобой.
