Глава 1
Туристы осторожно выбирались из автобуса: 28 старух со своими мужьями. Они столпились в кучу как стадо баранов и стали глазеть на собор с его 38-ю остроконечными готическими башенками и 2245-ю статуями. Английские туристы разглядывали собор высокомерно, потому что у них в стране имелись не менее величественные и древние постройки. Американцы были глубоко поражены и тотчас же хватались за фотоаппараты.
– Это моя группа. Ну, начинаются мои страдания, – вполголоса сказал Умберто. – Что за стадо! Не успеют они сесть в автобус, как забудут все, что я им говорил. А завтра утром они не будут помнить даже, как выглядел собор.
– Вполне согласен с тобой, – ответил я. – Человек с твоими талантами не должен растрачивать время на таких баранов. Если хочешь, я возьму эту группу на себя.
– Ты? – презрительно спросил Умберто. – А что ты знаешь о соборе? Лучше убирайся подобру-поздорову, пока я не переломал тебе ноги. – Он нахлобучил на голову фуражку официального гида и с широкой улыбкой двинулся навстречу своим экскурсантам. К стоянке перед собором опять подъехал автобус, и из него высыпала новая группа туристов.
– Это мои, – сказал Филиппо, гася сигарету и засовывая окурок за ленту шляпы. Он усмехнулся мне: – Что за сборище уродов? Ну и скучища будет!
Я взял его под руку:
– Подожди немного. Ты сегодня утром выглядишь усталым. Мы с тобой всегда были друзьями. Отдохни и позволь мне провести по собору этих придурков. Я согласен сделать это за 500 лир, а все чаевые, разумеется, пойдут тебе.
– Пошел к черту, жулик, – сказал Филиппо, вырывая руку. – Ты скоро лопнешь от зависти.
– Я завидую тебе? – спросил я, мрачно глядя на него. – Да ты посмотри на себя. Рубашка грязная, в пиджаке полно дыр. Ты похож на бродягу. Неужели ты действительно думаешь, что я тебе завидую?
– Лучше грязная рубашка, чем вообще никакой, – с усмешкой отпарировал Филиппо. – И лучше дыры в пиджаке, чем на брюках. Взгляни сначала на себя, а потом осуждай других.
Я наблюдал, как Филиппо подошел к своим экскурсантам, а потом украдкой оглядел свои манжеты. Они были чистые, но слегка обтрепанные. Немало забот доставляли мне и ботинки. Только сегодня я вставил в них пару картонных стелек, но я знал, что в первый же дождливый день они расползутся, и я не смогу выйти на улицу и лишусь основного источника дохода. Рано или поздно придется покупать новые ботинки, если я не хочу жить на милостыню. Если бы я был итальянцем, а не американцем, мне было бы легче стать постоянным гидом, но, как американец, я не мог получить разрешение на эту работу. Разница между «официальным» и «диким» гидом была большая. Официальный гид имел постоянную работу от туристических агентов и ему было обеспечено постоянное жалованье, а «дикий» гид вроде меня перебивался случайной работой, причем ему с большим трудом приходилось ловить своих клиентов, которые с подозрением смотрели на человека, предлагавшего свои услуги, но лишенного официального знака достоинства – служебной фуражки или повязки на рукаве. Однако, не имея официальной справки, только и можно было подработать в качестве «дикого» гида. Во всяком случае, для меня это была единственная возможность жить в Милане без полицейского разрешения. Этот день был для меня как раз неудачным. Уже два часа я терпеливо дожидался клиентов. В душе уже начинало шевелиться беспокойство: денег не было совершенно, а подходило обеденное время. Я был голоден и начинал уже подумывать о том, не найти ли мне Торчи – одного из самых ловких карманников, работавших в соборе, – не взять ли у него 100 лир. Он всегда был готов одолжить мне деньги, но отдавать уже приходилось 200 лир. В это время, как я решал, что лучше – остаться голодным или занять деньги у Торчи, из темного переулка на залитую ярким солнечным светом площадь вышла молодая женщина и легкой, грациозной походкой направилась к нашей группе. У нее было лицо с широко расставленными глазами фиалкового цвета и большим ртом, накрашенным алой помадой. Ее волосы отливали медью. Красивую, стройную фигуру облегали коричневая юбка и зеленая шелковая блузка. Эта женщина не была красивой в обычном понимании этого слова, но ее внешность была броской, как сияющая неоновая реклама на темной улице. За несколько шагов до меня она остановилась и вынула из сумочки туристский путеводитель по собору. Не успел я оторвать взгляд от ее стройных длинных ног в тонких нейлоновых чулках, как к ней уже бросились два других «диких» гида. В два шага я опередил их.
– Прошу прощения, синьора, – сказал я с почтительным поклоном. – Может быть, вам нужен гид? В соборе есть много интересного, о чем не упомянуто в путеводителе, и я с удовольствием покажу вам это.
Она оторвалась от путеводителя – и наши взгляды встретились. У нее был уверенный и притягательный взгляд, которого любой мужчина не мог не заметить. Женщина улыбнулась, демонстрируя крупные белоснежные зубы, а под длинными черными ресницами блеснули фиалковые глаза.
– Вы действительно можете рассказать больше, чем путеводитель? – спросила она.
– Я являюсь специалистом по готической архитектуре и итальянским церквам, – ответил я. – В прошлом году я провел по собору тысячу сто двадцать три посетителя, и все остались довольны.
Она захлопнула путеводитель.
– Боже мой! Так много? Вы официальный гид?
– Нет, но это и к лучшему. Посмотрите, вот у дверей стоит один из них – с красным носом и гнилыми зубами. – Я указал на Джузеппе, одного из моих лучших друзей. Он ежедневно напивался и действительно не являл собой образец красоты. Оглядев его, женщина рассмеялась.
– Да, пожалуй, вы правы. Он не слишком привлекателен. Но, возможно, вы дорого берете?
– Я лучший и самый дешевый экскурсовод в Милане, синьора.
Она подняла голову:
– Я заплачу вам 1000 лир, но не больше.
– За 1000 лир я покажу вам сверхтайную вечерю Леонардо да Винчи в монастыре Санта Мария делле Грацие и даже вам заплачу за такси.
– Я там уже была, – ответила она. – Вы американец?
– Да. Ваш соотечественник, осмелюсь сказать.
Она бросила на меня резкий взгляд:
– А мне казалось, что я хорошо говорю по-итальянски.
– Прекрасно, но вы выглядите как американка.
Она рассмеялась:
– Правда? А не пройти ли нам теперь в собор?
– С удовольствием, синьора.
Мы бок о бок вошли в тускло освещенную громаду собора, под сводами которого гулко раздавались голоса экскурсантов.
– Сегодня в соборе особенно много туристов, – сказал я, проходя мимо Филиппо и его группы. – Советую вам сначала пройти к гробнице святого Карла Паромео, миланского архиепископа, умершего в 1584 году и сохранившегося в нетленном виде до наших дней. Теперь, правда, лицо его немного попортилось и он не так красив, как когда-то, однако это все-таки любопытное зрелище: человек, сохранившийся в течение четырех веков после смерти. К тому времени, когда мы кончим осмотр его гробницы, большинство туристов уйдет и станет посвободнее.
