Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
— А я думаю что, комполка с его трибуналом — полбеды, особистов боюсь. Вот беда. Злые ребята, в каждом изменника видят.
— Так на то они и особисты, — развел руками лейтенант. Копылов в ответ на это промолчал.
Владимир и сам знал: от особистов доброго не жди. Приходилось с ними сталкиваться.
Как-то в одном из боев удалось подбить два немецких танка. Фашисты бежали, бросив машины, и он сумел под огнем забраться внутрь танка. Товарищи по взводу залегли поблизости. Каково же было их удивление, когда из люка танка показалась головка сыра, потом вторая.
Запасливые немцы сыр возили с собой. Он оказался хорошей добавкой к питанию взвода. Ведь кормили тогда скудно, в лучшем случае кашей-перловкой, а тут такое богатство.
Нашел лейтенант в боевом отделении и десяток наручных часов. Раздал сослуживцам, взял себе. Однако уже на следующий день о часах прознали в особом отделе. Ну и предстал лейтенант пред ясными очами «особняков». Сначала расспрашивали, что да как, а потом едва судилище не устроили, мол, мародерство, грабеж. На что Стрельбицкий резонно ответил: во-первых, с мертвых часы не снимал, достались они в качестве трофея, во-вторых, не прикарманил, не зажал их, раздал разведчикам, и себе взял всего одни.
Однако особисты не унимались, требовали вернуть. Только не понятно, вернуть им, в особый отдел, или в немецкий танк назад отнести.
Сгоряча он сдернул часы с руки и запустил в дальний угол комнаты, где его допрашивали. Такой поступок явно не понравился представителям особого отдела, но, как говорят, тогда обошлось.
А теперь? Теперь все оказалось намного сложнее. Прав был Копылов. На следующий день в полк по душу комвзвода разведки Стрельбицкого прибыл майор-особист из штаба дивизии. И вскоре Владимир уже стоял перед ним, как Сивка-Бурка из старой сказки.
— Рассказывай, лейтенант… — Майор, не торопясь, закурил папиросу, затянулся всласть. — Только я тебе не комполка. Лапшу вешать не надо. Быстро расколю.
— А что тут колоть, товарищ майор, я и сам расскажу. Каждую ночь мы ходим в поиск. И каждую ночь нужен «язык». Только где ж его взять? Три дня назад в ходе наблюдения за передним краем противника обнаружили, что по нашим войскам с той стороны ведет огонь немецкая артиллерийская батарея. Определили, что находится она километрах в трех от нас.
Ночью 13 разведчиков во главе со мной вышли через лес к батарее. Залегли у фашистских землянок, стали изучать обстановку. Надо сказать, что мы еще не успели обнаружить орудия, как из ближайшей к нам землянки вышел немец. Хотел малую нужду справить.
Разведчик Копылов оглушил его и мы поволокли фашиста в лес. В пути разглядели, что нам попался не солдат, а лейтенант. Но придя в себя, он стал кричать, сопротивляться. Пришлось «успокоить» крикуна, чтоб не шумел, уложить на плащ-накидку и тащить. Немец здоровый, волокли его по болоту — вода, грязь. На пленного особо внимания не обращали. А у него в кармане оказался браунинг. Вот он из этого браунинга и застрелился. Когда как, ну, не слышали мы выстрела.
— Стало быть, лейтенант, в расположение полка вы притащили труп. Стрельбицкий пожал плечами.
— А ты сам веришь в этот бред, взводный? — майор поднялся из-за стола. — Я желаю знать, где вы нашли труп и как пытались выдать его за «языка»?
Особист подошел вплотную, схватил за грудки Владимира.
— Да ты знаешь, что я с тобой сделаю. Надоело в разведку ходить, ночь, грязь, болота мешают? Дураков из нас делаешь? Последний раз спрашиваю: где труп взяли?
— Какой труп, товарищ майор? — не выдержал взводный, — На хрен он нужен, чтоб его по болоту на своем горбу всю ночь таскать под немецким обстрелом? Я что, сумасшедший…
— Нет, ты не сумасшедший, Стрельбицкий. Ты — враг. Скрытый враг советской власти. Когда другие жизни кладут за Родину, ты со своими бойцами командование обманываешь. Вместо разведданных трупы подсовываешь. Да тебя расстрелять мало.
— Да как же так, товарищ майор, какой же я враг? — прошептал лейтенант.
— А это мы сейчас посмотрим, разберемся, — «особняк» вернулся за стол, раскрыл планшет, вытащил папку. — А скажи мне, лейтенант, где ныне твой отец?
— Отец? — переспросил Стрельбицкий. — Он умер в 1932 году.
— Ну, допустим. А братья?
— Братья воюют.
— Где встретил войну?
— В Одессе, на курсах политруков.
— В разведку как попал?
— Добровольно попал. Приехал в наш автовзвод комиссар полка и говорит: «Вот что, Стрельбицкий, в разведке у нас беда, всех перебили. Пойдешь? Только добровольно». Пойду, ответил.
— Ну и что?
— А ничего, товарищ майор. Неделю походим в ночные рейды — из 20 человек во взводе половины не остается. Наберу новых — и опять в рейд. Вот такой я, враг народа, удумал трупы таскать. Свой лоб и своих ребят под пули подставлять. За труп, конечно.
Майор посмотрел на лейтенанта и захлопнул папку.
— Знаешь, Стрельбицкий, одного в толк не возьму: как он мог застрелиться у вас на глазах? И никто ничего не слышал. Как это объяснить?.
— Не знаю, как объяснить. Если б все на войне объяснить можно было, то немец не дошел бы до Александровки, — тихо произнес взводный.
Особист откинулся на стуле и долго смотрел на взводного. Потом расстегнул кобуру, вытащил из нее пистолет, положил перед собой на стол.
— Видишь? — спросил он.
— Вижу.
— Еще раз повторится, — майор вскинул ладонь, — вот этой собственной рукой пристрелю, как собаку. Не забудь.
Стрельбицкий посмотрел на майора, на его растопыренные коротенькие, пухлые пальцы, на пистолет на плохо обструганном столе:
— Не забуду.
Добыть «языка»В избе, где вповалку спали разведчики, распахнулась дверь. В ту же секунду лейтенант Стрельбицкий открыл глаза и нащупал цевье автомата.
На пороге стоял часовой.
— Командир, ребята, немцы!
С окраины села уже слышались выстрелы, крики солдат. Разведчики быстро выбежали из избы. Часовой, наклонившись к Стрельбицкому, доложил:
— На левом фланге прорвались, товарищ лейтенант.
— Вижу, что прервались. А где третья рота?
— Драпает третья рота.
Теперь взводный уже и сам видел, что драпает. По селу, прямо по дороге, бежали десятка два солдат. Они даже не отстреливались. Иногда оглядывались, далеко ли немцы, и вновь бросались наутек. Разведчики сосредотачивались за домами деревни, вели огонь в сторону фашистов.
Стрельбицкий беспомощно смотрел, как мимо них пробежали бойцы третей роты, и уже с окраины села показалась цепь немецких солдат. На снегу их мышиного цвета шинели были видны издалека.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
