Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
– Тошка много чего видел за свою жизнь. Вообще вам будет о чем поговорить, я уверена. Например, недавно он повстречал в океане сумасшедшую торпеду.. Она приняла его за охотника или какую-то другую цель и гонялась за ним минут сорок, пока не выработала запас глюкозы и не отстала.
– Первый раз слышу, чтобы торпеды нападали на жителей океана, – сказал я, вспомнив странный сегодняшний сон.
Однако Тошкин опыт меня заинтересовал, так что я твердо решил освоить коммутатор и расспросить дельфина. Я не забыл, как во время учебного погружения на километровую глубину на меня напала скоростная торпеда класса «Барракуда». Вот уж натерпелся я тогда страху!
Мы соскочили с трапа, и я увидел в смоляной воде двух глядящих на нас дельфинов,
– Тошка справа, – подсказала мне Леся. – Но Лидочка не менее интересна в беседе, потом сам убедишься. А пока я должна тебя представить, Заодно досмотришь, как работает коммутатор.
Вообще-то в учебке мне приходилось видеть вычислитель, предназначенный для перевода дельфиньих щелчков и свистов в человеческую речь, но на учениях мы с морскими зверями не взаимодействовали, так что применить его на практике у меня не было возможности. Для Леси же это была основная работа, так что она знала, как с ним обращаться. Подойдя к проклепанной металлической колонне на краю вольеры, Леся вставила кодовую карточку в щель на щитке и открыла дворцу, за которой располагался пульт коммутатора. Вслух просчитав до трех и обратно, она подстроила вычислитель к особенностям своей речи и сказала:
– Привет. Это мой близкий друг. Его зовут Роман.
В ответ Тошка длинно присвистнул и разразился трелью коротких щелчков.
– Насколько близкий? – перевел его вопрос синтезатор.
Голос у прибора был откровенно искусственным без возможности передавать хоть какие-то оттенки эмоций, но уж к этому я за время службы успел привыкнуть, поскольку наша водительница была глухонемой. Когда была возможность, мы общались с ней жестами Языка Охотников, но в бою она частенько пользовалась бортовым вычислителем амфибии, который переводил ее жесты в синтезированную речь, чтобы мы слышали ее в гарнитурах. Для этого у Молчуньи была перчатка, наподобие тех, какие входят в комплекты аппаратов жидкостного дыхания для общения в глубине. А для нее вычислитель переводил наши жесты в текст на экране.
– Очень близкий, – улыбнувшись, ответила Леся.
Тошка нырнул, затем высунул морду из воды и шумно выдохнул.
– Вы с ним сношаетесь, как мы с Лидой? – прощелкал он.
– Да.
– Значит, ему можно доверять?
Подобная логика меня поразила, к тому же тема показалась мне чересчур щекотливой. Похоже, дельфины руководствовались совершенно другой этикой, нежели мы. Об этом я тоже решил побеседовать с Тошкой, когда представится случай. Только без Леси. Хотя это совсем уж глупо – ближе, чем она, у меня никого не было. Маму я мог считать близким человеком только в далеком детстве, но не после ухода на службу.
– Тоша, – с серьезным видом ответила Леся, – ему можно доверять, как мне. Когда ты узнаешь его получше, сам это поймешь.
– Но на нем форма охотника, – синтезатор изменил тембр голоса, и я понял, что теперь он переводит щелкающие трели Лидочки.
– Разве ты знаешь что-то плохое об охотниках? – спросила Леся.
– Нет, – ответила Лидочка. – Но охотники ныряют намного глубже, чем мы. Я не понимаю людей, которые проводят часть жизни за границами смерти.
Мне показалось, что вычислитель выдает не совсем адекватный перевод. Вряд ли он был приспособлен для ведения философских диспутов между дельфином и человеком.
– Пусть он скажет нам что-нибудь, – попросил Тоша.
– Скажи им, – повернулась ко мне Леся. – Они действительно так знакомятся. Только не говори «привет», а что-нибудь, о чем ты на самом деле думаешь. Они вообще не принимают лжи. Просто не понимают в ней смысла, хотя знают, что люди умеют врать. И любую фальшь они очень остро чувствуют.
Я шагнул к пульту коммутатора и произнес первое, что пришло мне в голову:
– С берега океан похож на зверя, заключенного в клетку.
Леся удивленно подняла брови, а Тошка с Лидочкой замолчали.
– Снаружи шторм, – первым нарушил молчание Тоша. – Ты выпустишь нас?
Я понял, что он обратился не ко мне, а к Лесе. Меня он просто проигнорировал.
– Да, я для этого и приехала, – ответила она, ненавязчиво оттеснив меня от пульта. – Хотите уйти прямо сейчас?
– Да. Вернемся, когда кончится шторм, Роман будет работать на станции?
– Да. Я открою вам нижний люк, чтобы вы могли войти в вольеру, когда угодно.
Леся нажала на пульте несколько кнопок, и я ощутил ногами вибрацию приведенных в действие механизмов. Тошка с Лидочкой нырнули и, промелькнув серыми силуэтами, скрылись из виду в смоляной глубине.
– Кажется, мне устроят приличную взбучку, – вздохнула Леся, направляясь к трапу.
– За что? – насторожился я.
– Тоша с Лидочкой могут уйти навсегда, И мне придется объяснить, почему это произошло.
– Погоди. Я их что, чем-то обидел?
– Не знаю. Честно говоря, ни один специалист по психологии не может уверенно заявить, что творится в голове у дельфинов, А уж на что они могут обидеться, вообще никому не известно. Обычно они отвечают, когда знакомятся. А тут сразу попросились уйти. К тому же предварительно поинтересовались, будешь ли ты работать на станции.
– Только заступил, уже напортачил, – вздохнул я, поднимаясь вслед за Лесей по трапу.
– Не факт. Но тебе следовало сказать им что-то, не относящееся к их среде обитания,
– Ты же сама попросила меня не лгать. У меня сегодня все мысли связаны с океаном.
– Их это могло удивить. А дельфины чаще всего боятся того, чего не понимают. Их естественная жизнь весьма незатейлива. Ловля рыбы, игры, любовь.
– Но ведь они обладают вполне развитым разумом,
– Если сравнивать с человеком, то интеллект взрослого дельфина примерно равен интеллекту десятилетнего ребенка. Представь себе ребенка, который живет самостоятельной жизнью, добывает пропитание и занимается сексом.
– Забавно.
– Не знаю, что тут забавного. Некоторые ученые считают, что разум дельфинов возник как побочный эффект развития эхолокационных способностей. Для просчета подобной информации требуется развитый мозг, а дельфинам нужен еще более развитый, поскольку живут они только одним полушарием. Так что их разветвленные извилины развивались в первую очередь как математический аппарат и лишь потом в них затеплилось абстрактное мышление и воображение. Но я не сторонник этой теории, если честно,
– А какая теория на этот счет у тебя?
– Я склонна верить их собственным легендам.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
