Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
Нет, это слишком. Надо просто удивиться и сказать, что ладно, если хочешь, давай. Найди меня после уроков…
Вот, здрасте! А где «найди»? А вдруг он не найдет? Тогда самой придется носиться по школе и искать его. Нет, это унизительно. Надо оставить ему инициативу, пусть сам придумает. А если он тоже не придумает? Он же не ожидает ее увидеть прямо здесь и сейчас. Тоже брякнет какую-нибудь ерунду, а потом будет переживать…
Пока она шла к группке десятиклассников, все казалось простым и ясным. Но уже на подходе Надя поняла, что, во-первых, у нее пересохло во рту, а язык намертво прилепился к зубам и лежит неподъемной могильной плитой, во-вторых, колени не просто трясутся, а норовят подогнуться, да и сами ноги какие-то ватные и еле волокутся, и, в-третьих, лицо горело, а это могло значить только одно – она опять краснеет – глупо, по-детски, некрасивыми пятнами.
Но цель тащила ее вперед, как бегущий домой хозяин волочет за собой на поводке упирающуюся болонку. Остановиться Надя уже не могла. Она, старательно изображая незаинтересованность и независимость, поравнялась с группой старшеклассников, в центре которой стояло ее счастье, и попыталась поймать Димин взгляд. Изначально Надежда планировала просто махнуть рукой или кивнуть, имея в виду, что он тут же рванет следом. Но новенький лишь мазнул по ней взглядом, даже на мгновение не задержавшись, и снова начал что-то говорить одноклассникам.
«Не узнал? Не заметил? Решил не афишировать?» – судорожно соображала несчастная Черемушкина, оцепенев от неожиданности.
Но не стоять же рядом с ними!
И она, старательно вихляя бедрами, пошла дальше.
– Черемушкина, ты задом все стены помяла. – Запыхавшийся Вася обогнал ее и, схватив за руку, потянул за собой. – Сейчас звонок будет, а она тут шатается, как сосна в ураган. Если хочешь знать, манекенщицы так не ходят.
– Много ты знаешь про манекенщиц, – пробормотала Надя, шмыгнув носом, и припустила следом. Нет, она не будет плакать, она будет бороться. А кто борется, тот побеждает.
Дорогу осилит идущий.
На перемене Татьяна, едва дождавшаяся звонка, тут же отправила Пузикова добывать информацию, а сама притиснула подругу в укромный угол и требовательно заявила:
– Сейчас я пойду к Зогинову, а ты смотри на его реакцию. Со стороны всегда виднее. Ясно?
– Тань, слушай, давай не сейчас, – умоляюще проблеяла Надежда, которая думала только об одном – как бы еще раз пройти мимо новенького. И вообще, нужно было придумать план действий на все случаи: если он с ней заговорит, если не заговорит, если заметит, если не заметит, если полезет целоваться…
– Ты совсем уже? – вспыхнула Гусева. – Мы же договаривались!
– Ну, мне надо с Димой… это…
– Потом! У тебя с Димой и так полная идиллия, а у меня сплошной туман. Имей совесть! – прошипела Таня. – Я и так всю ночь не спала от переживаний. Я от любопытства просто трескаюсь! Неужели тебе не интересно, чей цветок?
Если честно, еще утром Надежде было любопытно, но сейчас ситуация в корне поменялась. И никакой идиллии с Димой у нее не было. Но признаваться было стыдно.
– Давай иди, – махнула она рукой. – Гусева, только не долго! У меня тоже дела.
– Это уж как получится. – Таня внимательно посмотрелась в зеркальце, мазнула по губам перламутровым блеском и не спеша направилась к Вадику.
Вадик Зогинов прекрасно знал, что девчонкам он очень нравится. Причем многим. Этот факт позволял ему выбирать лучшую из лучших. А что выбирать, когда общественное мнение уже давно определилось с лучшей. Нет, конечно, самой красивой в школе была Катя Совко из десятого «А». Она была как модель – глаза огромные, волосы иссиня-черные, ноги длиннющие, и вообще – выглядела совсем как взрослая. В школу и из школы ее возил на машине старший брат. Она с шиком под музыку выпрыгивала из салона и величаво шла к школьному крыльцу, цокая острыми, тонкими шпильками. Конечно, поухаживать за такой – почетно, все парни обзавидуются. Но Вадик все же был реалистом и понимал, что год разницы в данном случае – пропасть. Никогда эта красавица не захочет гулять с парнем, который младше. Да и вообще, ясно же, что здесь ничего не светит. Поэтому Вадик выбрал Алису.
Алиса тоже была взрослой, легко хамила учителям, носила короткие юбки и была яркой, веселой и видной. С ней было не скучно, она вечно находилась в эпицентре каких-то событий, а Вадик тоже любил быть в центре внимания. Это гораздо интереснее, чем тихой мышью сидеть в углу и корпеть над учебниками. Заниматься можно дома, причем по-быстрому, благо голова варит, а в остальное время хочется просто жить. Главное – не упускать материал. Для себя умный Зогинов вывел простенькое правило: если каждый день быстро делать все уроки, ничего не пропуская, то и оценки будут нормальными, и нагонять потом, делая лишние дополнительные задания, не придется. Исправлять оценки гораздо затратнее по силам и времени, чем сразу получать нормальные. Вадик вообще был парнем сообразительным.
Поэтому он сразу понял, что Таньке Гусевой что-то от него надо. Потому что двигалась она именно к нему, по прямой, легко лавируя между многочисленными школярами. Она и взглянула-то на него всего пару раз, но Зогинов уже твердо знал – сейчас подойдет.
Татьяна же была уверена, что ее маневр остался незамеченным, и она застанет Вадика врасплох.
Аккуратно подтянув юбку повыше и тряхнув белокурыми локонами, она решительно уставилась на Зогинова и требовательно спросила:
– Слышь, Вадик, как ты считаешь, какие цветы самые красивые?
Зогинов от неожиданности слегка опешил.
«Ага, – обрадовалась Татьяна. – Глазками захлопал, ответ придумывает!»
Она на всякий случай оглянулась в поисках Нади. Та послушно топталась в отдалении и таращилась на подругу: значит, потом можно будет сравнить впечатления.
– Гусева, ты чего? – выдавил Вадик.
– А чего ты зеленеешь-то сразу? Я просто спросила. Что, спросить нельзя? – начала напирать на него Таня.
– Да не знаю я, чего привязалась?!
– Ну, вот ты какие бы цветы девушке подарил? – помогла ему Татьяна.
– Какой девушке? – не понял Зогинов.
– Такой, которая тебе нравится!
– А тебе-то что?
– Да ничего. Просто так, интересуюсь. Считай, что это соцопрос, – вывернулась Таня, цепко вглядывавшаяся в его растерянную физиономию и пытавшаяся понять: он или не он. – Мне, например, розы нравятся. Но иногда и гвоздички подойдут.
Таким незатейливым намеком она, с одной стороны, решила сразу дать понять, что в следующий раз нужно дарить более приличный цветок, а с другой – как бы одобряла подаренную гвоздику, чтобы совсем уж не отпугнуть симпатичного кавалера.
– Я не понял, Гусева, ты на что намекаешь? Я тебе цветы дарить не собираюсь, – обозлился Вадик, которому этот странный разговор порядком надоел.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
