Книга Финское солнце - Ильдар Абузяров

– Отчего такая грусть? – как бы между прочим спросил Каакко у Веннике, ковыряясь в душе. – Расскажи, в чем причина, и тебе станет легче.

– Мне кажется, Тарья нашел себе пассию и мне изменяет, – сама не зная почему, призналась Веннике.

– Так измени ему тоже.

– С кем? – улыбнулась шутке Веннике.

– Да хоть бы со мной!

Веннике внимательно посмотрела на Сантари – шутит или нет?

– Вот увидишь, – сказал Каакко, – тебе станет легче. Ведь мое призвание – прочищать застоявшиеся в стояках отношения.

17

Вернувшись в постель, я долго не могу заснуть и прислушиваюсь к каждому шороху. Может, это, снизив громкость, продолжают заниматься любовью соседи, а может, шаркает по квартире Тапко.

Странные шорохи заставляют меня подумать о Тапко. Чтобы расплатиться с большими долгами, Тапко торговал китайскими и собственноручными тапочками до поздней ночи. Ванни в это время зависала в ванной. Она мылась тщательно – с головы до ног, намыливала сначала волосы, потом тело и ноги, вычищала пемзой пятки. А Тапко волосы оставлял на потом – на следующий месяц, а вот ноги парил регулярно. Каждый вечер набирал воды в тазик и парил. Потому что ноги на рынке порядком мерзли. Разгоряченные же ноги он укутывал в теплые шерстяные носки и прятал в меховые тапки.

Тапко любил еще задирать ноги на диван, пока кровь не оттекала от стоп и ноги не начинали охлаждаться. Квартира и ноги стыли постепенно. Он не препятствовал Ванни подолгу пролеживать в воде – лишь бы не мешала смотреть ток-шоу, пока ток идет по ногам. По ящику в это время ведущий Телле Магганнен заряжал воду положительной энергией…

Не так-то просто ждать, пока Ванни накупается.

Ванни не знала, что Тапко от влажности делалось плохо. Давление поднималось. Она считала, что всему причина – пренебрежительное отношение мужа к вопросам гигиены.

– Неправильно ты моешься, – обижалась на него Ванни. – Из-за этого боги воды могут нас покарать. К тому же, ты моешься по средам и пятницам, когда мыться нельзя.

Тапко и так мылся редко, а после этих замечаний стал мыться еще реже.

А этой зимой у них и вовсе случился разлад. И все из-за ванной: из крана вдруг пошла неприлично желтая вода. Словно воды Стикса, никогда не знавшие солнечного света, вдруг наполнили ванну.

Ванни лежала и не видела своих ног, будто была в рыжих шлепанцах Тапко.

Это все потому, что градоначальник Мерви давно не менял трубы в городе, вот они и проржавели. И эта ржавчина потекла теперь в дома. А летом подолгу не было горячей воды, а на один месяц отключали и холодную. Для Ванни это было мучительно, особенно в жару. Любовью супруги стали заниматься реже.

Из-за ржавой воды стали ломаться машины. А Ванни и так приходилось стирать вручную, поскольку стиральная машинка нигде не помещалась из-за новой просторной ванны, купленной в кредит.

А когда воду и вовсе отключили на целый месяц, Ванни пошла к соседке Кайсе и попросила пустить помыться в их ванной. Потому что у Кайсы в ванной был водогрейный котел.

– И чего ты мыкаешься с этим увальнем Тапко, который не может тебе обеспечить самые элементарные условия? – вздохнув, вошла в положение Кайса. – Тем более у нас в доме живет такой красивый сантехник! Он-то точно обеспечит тебя всем необходимым!

18

Это случилось морозным утром. Тарья спешил домой после очередной «третьей смены» из тех, когда он и подельники, словно мыши, обчищали склады Хаппонена. Ему надо было переодеться, перекусить и отправиться на обычную свою дневную смену.

Чтобы не вызывать подозрений, Тарье следовало выглядеть свежим, как огурчик. Приняв душ, Тарья искал свежую сорочку в шкафу. Мимоходом он обратил внимание на то, что Веннике не встала и не приготовила завтрак. И вообще не собиралась встречать его и провожать. Она лежала с открытыми глазами, но выглядела такой измотанной, будто не он, а она всю ночь ворочала мешки.

– Что случилось? – спросил Тарья, подойдя к кровати. – Ты заболела?

– Да, я заболела, Тарья. Ведь любовь – это тоже болезнь.

– Не понял! – не понял Тарья.

– Я нашла себе другого мужчину и больше не хочу тебя встречать и провожать. Я хочу жить честно. Так что можешь свободно отправляться к своей пассии.

Тарья и пошел, но не к пассии, а на работу. Шел и думал всю дорогу, за что ему такое наказание. Неужели за воровство с хаппоненовского склада? Неужели за то, что он брал чужое для своих родных, его родных заберет теперь какой-то чужой мужчина?

Тарью бросало из жара в холод и из холода в жар. Придя на работу, он был разгорячен так, что прямо в ботинках встал под холодный душ. Но и это не помогло. Тарья не понимал, как такое могло с ним случиться. Приняв для контраста после холодного горячий душ, Тарья зашел в камеру холодильника.

С работы Тарья отправился в больницу, где пожаловался на плохое самочувствие.

– Что случилось? – спросил доктор Эску Лаппи.

– Сердце что-то прихватило.

– Странно, странно… А с виду вы такой здоровый мужчина. А ну-ка сейчас посмотрим, раздевайтесь.

После осмотра Тарью положили в больницу. То ли у него сердце слишком сжалось от холода и тоски, то ли, наоборот, стало слишком большим, я так и не понял. Единственное могу сказать точно: его сердце оказалось непропорционального размера по отношению к телу. К тому же сердце у Тарьи было с пороком.

В эту ночь Тарья так и не вернулся домой, что дало Веннике повод лишний раз убедиться, что у Тарьи есть какая-то пассия. Наутро она узнала, что пассией Тарьи была смерть: ночью он скончался в больничной палате. Четыре ангела подняли душу Тарьи на Небеса. Сбылась его заветная мечта: однажды стать тем, кого возьмут и поднимут на руки.

19

В день, когда Веннике решила признаться Тарье в своей измене, Каакко Сантари отправился с Вялле на зимнюю рыбалку. Подальше от греха и шумных разборок с Тарьей. Благо, далеко ходить не надо было, потому что река протекала невдалеке от «Дома-Парохода-Утюга».

Остров посреди реки находился прямо перед окнами дома, который Каакко опекал как слесарь-сантехник. В выходной Сантари любил выбраться туда и посидеть среди чистой воды и искрящегося белого снега. Поставив возле себя большой шарабан, Каакко пробурил лунку и опустил мормышку с мотылем.

– Блесны для рыбака – все равно что бижутерия для женщины, – с наслаждением копался в шарабане Каакко.

Здесь было совсем неглубоко – всего полтора метра. И Сантари не боялся уйти на дно, хотя плавать не умел. Да и лед был прочный. Правда, Каакко знал, что власти иногда сливают отходы прямо в реку, минуя очистительные фильтры. И тогда на реке образуется полынья. Но где сегодня сточная труба будет сливать тухлую теплую жижу, где будет полынья, никто не знал. И Каакко тоже не знал.