Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Все это умалчивается до сегодняшнего дня, даже в трудах ученых-экономистов, что представляется для меня загадкой. Хотя все это подробно анализировал в своих фундаментальных работах (см.: Мировая экономика. М., 1994; Мировая экономика. Т. 1-2. М., 2001; Мировая экономика и международные экономические отношения. Под ред. Р.И. Хасбулатова. Т. 1-2. М., 2006). Негативные результаты эффекта применения методологии «Вашингтонского консенсуса» для экономики переходных стран, а также развивающихся стран, стали отмечать авторы международных исследований в рамках ООН, начиная уже с нового тысячелетия (Доклады Экономического и Социального Совета ООН, ЮНКТАД, ПРООН). Но как это ни странно, основные положения «Вашингтонского консенсуса» профессора Уильямсона и доныне доминируют в российской экономической политике.
Первоначальный подход
Но вначале наши замыслы были иные, рациональные и прагматичные. Так, в сентябре 1991 года, когда мы в Верховном Совете формировали законопроектную базу, мы обсудили общую концепцию приватизации. Предварительно я встретился с Ельциным, расспросил о его взглядах на этот вопрос. В целом договорились о следующем. Необходимо осуществить поэтапную приватизацию начиная с мелкой торговли.
• На первом этапе — узаконить этот процесс, идущий уже «явочным порядком», подвести под него законодательную основу, расширить его.
• На втором этапе — осуществить более широкую приватизацию во всей внутренней и внешней торговле, одновременно обеспечить таможенное законодательство, предусматривающее регулирование внешнеторговых операций частных компаний; приватизировать сферу пищевой промышленности, упорядочить аграрные отношения на базе четкого формирования законодательства в этой области.
То есть речь шла о своеобразном «разделе» всей экономики на два уровня или два сектора. Так, в частности, было решено оставить в государственной собственности, по крайней мере, на ближайшую перспективу:
Первый сектор:
• тяжелая промышленность, отдельные отрасли машиностроения, включая ВПК;
• недра, добыча руд, нефти, газа и все трубопроводы;
• железные дороги, базовый морской транспортный флот, речной флот, весь гражданский флот.
Эти отрасли и сферы экономики должны были сформировать государственный сектор экономики — это первый сектор. Здесь реформы предполагали перевод на фирменные принципы деятельность государственных предприятий. И в целом устойчивость этого сектора предоставила бы возможность безболезненного осуществления всей экономической политики.
— Второй сектор народного хозяйства, к приватизации которого следовало приступить немедленно, это следующие отрасли и сферы:
• легкая и пищевая промышленность;
• торговля — внутренняя и внешняя (касающаяся сфер приватизации), отрасли машиностроения, ориентированные на производство товаров для нужд экономики и населения;
• гражданское строительство, вся сфера «экономики строительства», включая лесо- и деревообрабатывающую промышленность;
• производство различных стройматериалов и пр.;
• производство бытовой техники (телевизионной и пр.), и многое другое, не попадающее в перечень «первой группы».
При этом важнейшим направлением приватизации рассматривался механизм стимулирования создания новых предприятий частного сектора, а не просто перевод предприятий из одного качественного состояния в другое (то есть превращение государственной собственности в частную — что было делом весьма примитивным).
Нами было намечено завершить законодательную базу для осуществления приватизации до конца 1991 года — к началу 1992 года. С самого начала 1992 года мы планировали приступить к этой крупномасштабной приватизации (по этапам), по мере готовности к этой сложной «процедуре» отраслей народного хозяйства (инвентаризация, определение объекта, технология осуществления трансформации собственности, технологически подготовленные процедуры, в частности, аукционы и т.п.).
Политика «свободных цен»
Как я упоминал выше, Ельцин в своем докладе на Съезде народных депутатов (конец октября 1991 года), объявив, что его правительство «перейдет с 1 января 1992 года к политике «свободных цен», мгновенно вызвал кризис на потребительском рынке огромной разрушительной силы. Все магазины одномоментно опустели, невозможно было купить даже буханку хлеба, спички, соль, сахар; не говоря уже о мясопродуктах, одежде и пр. Недовольство людей по всей огромной стране Ельциным (им лично) достигло предела. Своеобразный социальный контракт, который был заключен между новым государством и обществом после августа, был взорван Ельциным, доверие к власти стало стремительно падать. Содержание этого «контракта» или «общественного договора», напомню, было следующим: общество доверяет нам проводить любые реформы, но при непременном условии, что они не приведут к ухудшению положения народа.
Самым омерзительным в этой ценовой политике было то, что мгновенно превратились в прах сбережения людей, находившиеся на счетах Центрального банка, а это — свыше 25 млн. человек, вместе с членами семей — более 70 млн. человек. И все они лишились своих сбережений, которые многие из них откладывали «на черный день» десятилетиями (700 млрд. долл. — накопление за период жизни в условиях социализма). Это была исключительная по своей жестокости мера. Конечно, парламент позже принял целый ряд законодательных актов, направленных на некоторое «смягчение» этого убийственного удара (в том числе специальная Резолюция VIII Съезда, обязывающая правительство обеспечить выплату сбережений на базе индексации вкладов, с учетом инфляции).
Но в данном случае всех депутатов Съезда поразила эта жестокость но отношению к народу, проиллюстрированная Ельциным, который многократно клялся, что «не допустит ухудшения положения россиян». Да и не было никаких оснований идти на такого рода безумные жертвы — обстановка в экономике, при всей своей сложности, вовсе не была критической — необходимо было жестко, с умением взяться за ее реорганизацию. Все благоприятные предпосылки для этого были, в том числе и субъективного характера: руководители предприятий, специалисты, инженеры, рабочие — все хотели упорядоченной, организованной работы, имея четкий план и перспективу. Ее, эту перспективу, не дали, но зато объявили о «свободных ценах».
Заработные платы превратились в копейки, мгновенно возникла система «первобытного обмена» — вместо денежной оплаты труда директора предприятий выдавали рабочим и инженерам часть произведенной продукции. Взрывным образом стала расти «подпольная экономика» — целые цеха переводились на производство каких-то товаров, пригодных к обмену на продовольствие. К примеру, на оборонных заводах — не выдашь ведь рабочим танк, вместо заработной платы? Вот и стали они производить зажигалки, медные самовары и пр. — своеобразная «конверсия по Гайдару» — как стали называть этот процесс сами работники ВПК.
Таким образом, потребительский рынок (если можно его назвать так) прореагировал мгновенно, уже на следующий день после объявления Ельциным о новой политике ценообразования — за два месяца до вступления в действие этого «нового порядка». Реакцию «рынка» на свой «новый, реформаторский подход» Ельцин мог увидеть лично, если бы он дал задачу своим новым членам правительства пройти по московским магазинам и базарам — там творилось нечто невообразимое — огромные толпы людей чуть ли не штурмом брали прилавки и магазины.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108