Я посмотрел на Элен. У нее в глазах блестели слезы.
— Что случилось? — спросил я.
— Шмели, — тихо сказала она, — это самая дурацкая аналогия, которую я когда-нибудь слышала.
6
Я понял, что готов к переезду, только через три месяца после того, как мы с Элен решили расстаться. Перед самым Рождеством я еще раз встретился со своим боссом. Я уже собирался сказать ему, что хочу вернуться в лондонский офис, как он сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Наша компания планировала открыть новый офис в Австралии, в Сиднее, и меня хотели сделать в нем консультантом по разработке программ, чтобы я руководил формированием команды. Начальный контракт предполагался на срок от шести месяцев до года, и зарплата была в два раза больше, чем в Нью-Йорке. Я всегда мечтал, чтобы в тридцать лет у меня была такая работа и такая зарплата.
Великолепно. Ну, почти великолепно. Единственной проблемой было то, что до начала проекта оставалось еще два месяца, а мое участие в нем начиналось еще на месяц позже. Короче, меня ждала трехмесячная пауза. Мне предложили остаться на это время в Нью-Йорке, но я сказал, что это исключено, и вызвался какое-то время поработать в лондонском офисе. Но если бы мне стали искать там работу всего на три месяца, это создало бы больше проблем, чем решило. В конце концов, под занавес нашего трехчасового разговора я предложил выход: я ухожу на эти три месяца в неоплачиваемый отпуск. И мое начальство согласилось.
После восьми лет работы мне хотелось отдохнуть. В отличие от большинства своих приятелей по университету, я не отдыхал год перед дипломом или после диплома и, начав работать после университета, тоже редко бывал в отпуске. На моем счету в банке хватило бы денег не только на три месяца, но на целых полгода, и поэтому ничто не могло помешать моим планам.
— Чем ты займешься? — спросил босс, словно читая мои мысли. — Будешь валяться на пляже? Путешествовать?
— Нет, — ответил я так убежденно, что меня это самого поразило. — Я поеду домой. Домой, в Бирмингем — повидать родителей, старых друзей и отпраздновать тридцатилетие.
Конечно же, существовало достаточно причин, по которым эта прекрасная идея на самом деле была довольно неудачной, и все они были связаны с моими родителями. Три первые причины выглядели так:
1. Знание того, что, вне всякого сомнения, родители доведут меня до сумасшествия, если я проведу больше суток под одной крышей с ними.
2. Тот простой факт, что язык просто не дает возможности сделать фразу «Я буду жить со своими родителями» хоть немножко привлекательной, если тебе уже двадцать девять лет.
3. Других причин я придумать не мог: первых двух было более чем достаточно.
Но несмотря на все это — конфликт отцов и детей, потерю в статусе, — я знал, что дом был единственным местом, куда я мог податься. Если жизнь — это лабиринт, из которого надо найти выход, то мой переезд в Америку и мои отношения с Элен были лишь долгим и мучительным путем в тупик. И теперь, когда я вдруг понял, что потерял ориентацию, правильнее всего было вернуться к началу. И я принял решение. Я решил поехать домой, чтобы отдохнуть не только от работы, но и от жизни. Я собирался пожить со своими родителями, позволить маме суетиться вокруг меня, а отцу — учить меня ухаживать за садом. А через три месяца — к тому времени мне уже исполнится тридцать — я буду готов начать все с нуля в Австралии.
Таковы были мои планы.
7
Мой последний день в Нью-Йорке наступил быстрее, чем я ожидал, а мои последние несколько часов в этом городе — и того быстрее. Весь день я паковал свои вещи и как раз собирался засунуть последнюю пару носков и ноутбук в свой большой рюкзак, как ко мне в спальню вошла, предварительно постучав, вернувшаяся с работы Элен. Я с некоторой грустью отметил, что она, вопреки своему обыкновению, не разговаривала по мобильному.
— Привет, — тихо сказала она и положила сумку на кровать.
— Привет, — ответил я почти так же тихо. — Как на работе?
— Все отлично, — сказала она. — Ты же знаешь, мы сегодня делали фотосессию. Так вот, Марта пришла на нее с оранжевыми волосами.
Марта была еще одной из многочисленных подруг Элен.
— Она покрасилась на спор со своим парнем.
— С ума сойти, — сказал я с притворным удивлением.
Она засмеялась, и, когда ее лицо расплылось в улыбке, а глаза заискрились, я понял, что она хочет рассказать мне еще сплетен и поделиться со мной новостями дня, как она это всегда делала. Потом она обвела взглядом мои сумки, и ее улыбка сразу испарилась. Искорки в глазах тоже исчезли.
— А что у тебя? — спросила она, присаживаясь на край кровати.
Я пожал плечами.
— Ты все собрал? — Элен теперь излучала какую-то энергию, как все люди, которые хотят что-то сделать, но не знают что.
— Думаю, что да, — ответил я, хоть вовсе и не был так уверен в этом.
— И зубную щетку?
— Да, ты права. Хорошо, что вспомнила. Ее я еще не взял.
Я скрылся в ванной и начал повсюду искать свою зубную щетку, но ее нигде не было. Я вернулся в спальню.
— Ее нигде нет.
— Она на приемнике в кухне, — сказала Элен, не глядя на меня. — Там, где ты ее оставил.
Я пошел на кухню и вернулся через секунду со своей зубной щеткой в руке.
— Мне этого будет не хватать, — сказала она, когда я сунул щетку в рюкзак.
— Чего этого?
— Того, что я знаю, где лежат те вещи, которые ты ищешь. Мне почему-то кажется, что без меня ты никогда не нашел бы ничего своего.
На самом деле все было наоборот: это я всегда знал, где лежат вещи, спрятавшиеся от Элен, но в тот момент я понимал, что она говорит это из лучших побуждений. Теперь, когда мы расставались, она хотела создать впечатление, что была хорошей девушкой во всех отношениях. Когда я ходил по комнатам, проверяя, не забыл ли чего-нибудь важного, она ходила за мной, подавая мне вещи, которые я не заметил и без которых — по ее мнению — не смог бы прожить ни дня. А уже через час после этого я стоял со своей уже почти что бывшей девушкой у паспортного контроля в аэропорту Джей Эф Кей.
— Мэтт?
— Что?
— Позвони мне, когда прилетишь.
Я кивнул, а потом осторожно исправил ошибку. Я не представлял себе, как смогу это сделать. В отличие от Элен я не слишком любил телефоны.
— Лучше я напишу тебе на работу по электронной почте, — предложил я. — Мы можем стать трансатлантическими друзьями по переписке… и это к тому же поможет тебе сэкономить на телефоне.
Эта моя фраза вроде как слегка улучшила настроение Элен, и я взялся за свои сумки, чтобы уйти. В этот момент я вдруг засомневался в том, что долгое время считал неоспоримой истиной.
