— Если вы в чем-то не уверены, могу пойти с вами, — любезно предложил Джейкоб. — И вывести вашу машину.
— Пожалуй, на сей раз я вам это позволю. — После аварии бедняжка напрочь потеряла уверенность в себе. — Не хотелось бы повредить ваш автомобиль.
— Не мой. Моего друга.
— Понятно. — Она помолчала, кусая губу. — Если вам не слишком затруднительно. У меня много талантов, но я не лучший водитель в мире.
— Вы это уже говорили. — Джейкоб улыбнулся и взял ее под руку, однако даже от этого легчайшего прикосновения у нее голова пошла кругом. — Пять минут, Артур, не дольше.
Оказавшись на улице, он заговорщически подмигнул своей спутнице.
— Вы и в самом деле с кем-то встречаетесь?
— Неужели вы сомневаетесь в моих словах? — вызывающе вскинула голову Джина. На счастье, он наконец отпустил ее руку, а то она уже готова была вырываться.
— Честно говоря, да.
Интересно, каков вкус ее поцелуев? Каково было бы прильнуть губами к этой худенькой шейке, ложбинке между грудей? Джейкоб сам не понимал, с чего это его мысли вдруг приняли столь опасное направление. Она ведь так молода. Слишком молода. Помнится, Артур рассказывал, как праздновали ее совершеннолетие. Двадцать один год. Но, черт возьми, это же было год назад… или даже больше. Как летит время!
— Подождите тут, — распорядился Джейкоб, когда они дошли до места, где стояли их автомобили. — И дайте мне ключи.
— Смотрите, не лихачьте.
Джина просто диву давалась, почему не может не поддеть его. Пальцы их соприкоснулись, и она на миг прикрыла глаза.
Джейкоб даже не стал отвечать на подначку. Втиснулся в ее крохотную машину — для этого ему пришлось до предела отодвинуть сиденье водителя, — и через миг дело было сделано. Джине оставалось только сесть и ехать.
— Вы очень добры, — протянула она, не в силах избавиться от холодной насмешки в голосе.
— Рад служить, мисс Уайт. Вы меня очень заинтересовали.
— С чего бы это вдруг? Не такая уж я важная особа. — Она села в машину, отлично сознавая, что разговор приобретает рискованный оборот.
— Пожалуй, — со смехом согласился Джейкоб. — И все же ответьте: отчего вдруг очень красивая девушка, талантливая балерина вдруг решает похоронить себя в глуши? Ведь видно же, какая вы кипучая и живая натура. Вы хоть представляете, что такое уединенная жизнь?
— Представляю, — ответила она, глядя перед собой.
— Так отчего же вдруг? — Голос его был нежен, как бархат. — Вы разошлись со своим парнем? Решили отказаться от карьеры великой балерины?
Иные раны не исцелить.
— С моей карьерой покончено раз и навсегда, мистер Стенли, — отчеканила Джина. — Большое спасибо, что помогли мне вывести машину. Хотя вам не пришлось бы беспокоиться, если бы вы не поставили свой автомобиль впритык к моему.
Поджарое, мускулистое тело Стенли напряглось, как натянутая пружина.
— Послушайте… — начал он, наклоняясь к окну.
— Нет, это вы послушайте. — Девушка подняла руку в коротком прощальном жесте и нажала на педаль газа. — До свидания.
В зеркало заднего обзора она видела, как он стоит посреди улицы, растерянно глядя ей вслед. Боже! Должно быть, думает, что я сошла с ума. Ну и пусть!
Завернув за угол, Джина сбавила скорость. И куда теперь? Встречи в театре нет и в помине. Домой? Сара опять начнет ее изводить, цепляясь по пустякам. Последнее время мачеха стала совершенно невыносима. Оно и понятно — так надеялась наконец-то избавиться от нелюбимой падчерицы, а после аварии эта надежда пошла прахом. Все пошло прахом.
На глаза навернулись слезы, но Джина яростно смахнула их. Что толку плакать? Потерянного не вернешь. Надо учиться жить заново.
2
Возвратившись в офис Артура, Джейкоб сразу взял быка за рога.
— Ваша племянница только что потрясла меня заявлением, что ее карьера закончена раз и навсегда. Что, во имя всего святого, произошло? Вы мне ничего не говорили.
Артур руками развел.
— Знаю, следовало рассказать, — невольно принялся оправдываться он. — По правде, Джейкоб, слишком больно было говорить. У Джины большое горе, у всех у нас большое горе. Год назад она попала в автокатастрофу — в тот самый день, когда узнала, что принята в знаменитую балетную труппу в Англии. Собственно, сама авария была не такой уж страшной. Джина отделалась всего-навсего легким сотрясением мозга, парой треснутых ребер, но, что самое ужасное, при этом очень неудачно порвала связки на ноге. Хирург просто чудеса сотворил. Она даже по-прежнему чудесная балерина, но вот только долго танцевать не может: врач предупредил, что большой нагрузки нога не выдержит. А значит, ни о каких сольных партиях, ни о каких долгих и упорных репетициях и думать не приходится. Даже не стану говорить, что этот приговор значит для Джины. Но она очень храбрая. Настоящий боец. В каком-то смысле можно сказать, она всю жизнь сражается.
— Вы о ее отношениях с мачехой? — догадался Джейкоб.
Артур Дойл печально кивнул. Он так доверял этому человеку, что мог рассказать ему все.
— Моя сестра была настоящей красавицей, как Джина сейчас. Она умерла совсем молодой. Несчастный случай — ее сбило машиной. Отец ее чуть с ума не сошел от горя. Мы с Россом никогда не были близкими друзьями, так что я не смог по-настоящему помочь ему. Он запил. Прежде он не пил, не пьет и сейчас. Но результатом того запоя стал слишком поспешный второй брак. Сара, его нынешняя жена, работала у него секретаршей и, надо думать, давно уже была влюблена в босса.
— И не преминула воспользоваться ситуацией, — тихо произнес Джейкоб.
— Да. — Артур с трудом сглотнул. — Очень скоро родилась Вайолет. Мачеха с самого начала невзлюбила Джину. Отец-то старшую дочь просто обожает, но он никогда ее по-настоящему не понимал, как в свое время не понимал и ее мать. А Сара при нем ведет себя очень осторожно, зато при нас с женой не слишком стесняется. Не сказать, что она обращается с падчерицей жестоко, но она никогда ее не любила и не заботилась о ней, как о родной дочери. А в довершение всего Джина оказалась во всем удачливее сестры. Вы ведь видели фотографию — второго такого прелестного ребенка не сыскать! И в школе она блистала, и с пеленок проявила способности к танцам. Это я настоял, чтобы ее отдали в балетную студию в память о матери: та тоже отличалась большими способностями, но не стала их так упорно развивать.
— Выходит, мачеха не столько ревновала падчерицу к мужу, сколько просто невзлюбила за то, что Джина во всем превосходила ее родную дочь, — сказал Джейкоб.
— Боюсь, что так. Джину все считали необычайно одаренным ребенком. Сара видела, что сравнение девочек отнюдь не в пользу Вайолет. А та, глядя на мать, тоже невзлюбила сестру, хотя, думаю, если бы не Сара, они бы подружились.
