— Чем это вы там занимаетесь?
— Отстаньте от меня!
— А-а-а, понял… Снимаете чулки.
Глория сердито на него взглянула:
— У вам есть хоть какие-то понятия о приличиях?
Он ничего ей не ответил, а вместо этого уселся на песок, как будто приготовившись наслаждаться открывающимся перед ним зрелищем. Щеки Глории залились румянцем, а он лишь опять приподнял стакан.
— Вы заработали свой глоточек чая. Присоединяйтесь!
Она проигнорировала его слова и, балансируя на одной ноге, что было не так легко, стянула наконец чулок с ноги. Затем она засунула его в кармашек юбки и занялась другим.
— Вообще-то это обычно делают под музыку.
Этот тип не оставлял своих попыток досадить ей.
Она почувствовала, что ее щеки стали просто пунцовыми. И вовсе не из-за того, что она была одета слишком тепло для пляжа. Закончив со вторым чулком и отправив его к собрату, она расстегнула рукава блузки и закатала их до локтей.
Почти полминуты не слыша никаких комментариев, она уже понадеялась на то, что он тихо покинул свое место. Но, взглянув в его сторону, она обнаружила, что он все еще сидит на песке, и молча наблюдает за ней.
— Что же вы остановились. Продолжайте.
Она не позволит этому типу вгонять себя в краску! Кто он такой, чтобы она его стеснялась.
Решительным голосом она заявила:
— Я вовсе не собиралась останавливаться…
И она медленно расстегнула сначала одну пуговичку на блузке, затем другую, потом третью. Но потом ее рука замерла.
— Ну что же вы. А дальше? Сейчас начнется самое интересное…
Он поедал ее глазами.
— Представление окончено.
— Очень жаль, — насмешливо произнес он, держа в руках полупустой стакан. — Пить еще не захотели?
Она отрицательно покачала головой и решительно заявила:
— Я пошла гулять.
— Правильно, правильно. Пойдите вдоль линии прибоя, намочите ножки, вам сразу станет прохладнее.
— Послушайте, я полжизни прожила в приморском городе и сама знаю, как мне поступать.
— В таком случае, ваши знания, видимо, немного отстали от жизни. Женщины обычно снимают чулки до того, как выходят на пляж.
— Хочу вам напомнить, что у нас свободная страна. Поэтому я могу поступать так, как мне вздумается.
Глория развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла вдоль линии моря. Прохладная вода плескалась вокруг ее лодыжек, смывая все разочарования сегодняшнего дня. И ощущение мокрого песка под ногами было просто восхитительно. Если бы она была уверена, что он ушел, она бы даже позволила себе улыбнуться.
Но он не ушел.
— Вы мне еще не сказали, почему это вам вздумалось искать мужа таким способом? Беременны?
Его голос прозвучал совсем близко. Этот нахал, видимо, поднялся со своего места и последовал за ней.
— Я запрещаю вам идти за мной следом! И я вовсе не беременна, хотя, впрочем, это вас не касается.
— Вы сами сказали, что это свободная страна, так что вы не можете запретить мне идти, куда я пожелаю. — Он пошел рядом с ней. — Я, конечно, понимаю, что вы, может быть, и не писаная красавица, но ведь и не страшилище. С чего это вам пришло в голову давать объявление в газету?
Глория остановилась и в ярости воззрилась на него.
— Вы хам или только непроходимый тупица?
Он, как ни в чем ни бывало, остановился рядом с ней, отхлебнул чай и посмотрел ей прямо в глаза. Воздействие его взгляда было таким сильным, что ей показалось, что в голове у нее зашумело, как будто замкнулись какие-то электропровода. От этого взгляда у нее подогнулись колени, а ноги сделались ватными. Немыслимым усилием воли она заставила себя не отводить глаза. Если он думает, что она станет оправдываться, то здорово ошибается.
Назойливый тип опустил глаза и снова отпил из своего стакана.
— Да просто любопытно.
Порыв гнева охватил ее.
— Послушайте! Вам ведь есть чем заняться! Так что держитесь подальше от моей личной жизни!
Ветерок игриво ерошил его темные волосы. Крис Тарди серьезно посмотрел на Глорию и сказал безо всякого намека на иронию:
— Если бы я узнал, что кто-то из моих служащих вздумал решать свои личные проблемы таким образом, я бы уволил ее в тот же день.
И продолжал, не мигая, рассматривать ее, пока она сама не отвернулась.
Какая дерзость! Кто позволил ему говорить с ней таким тоном? Взгляд Глории скользнул по поверхности моря, словно чайка метнулся к немногочисленным облакам, зависшим над ним, пока ей не удалось подавить необъяснимую неуверенность, поселившуюся в ней после его слов. Восстанавливая свой самоконтроль, Глория бросила на мужчину угрюмый взгляд и явственно произнесла:
— Что ж, мистер Тарди. Ваше счастье, что я не работаю на вас, потому что иначе я подала бы на вас в суд за превышение ваших полномочий. Работодатель не имеет права решать, как его служащим искать себе мужей!
Кристофер смотрел, как она быстро уходит прочь от него вдоль линии моря. Он раньше даже не подозревал о наличии у себя банального любопытства. А теперь желание знать, что же вынудило эту особу сделать такой шаг, просто доводило его до белого каления.
Почему она ищет себе мужа так, как другие стали бы покупать подержанный телевизор — пользуясь услугами газетного объявления? С одной стороны, он восхищался ее настойчивостью, а с другой, считал ее эксцентричной чудачкой. Он не мог вспомнить, когда другая женщина вызывала у него такие противоречивые чувства, если такое вообще когда-либо было.
Кристофер поднял с песка плоский камешек и раздраженно швырнул его в море.
— Упрямая идиотка, — пробормотал он. — С чего это считается, что женщины романтичны? Они прагматичны и расчетливы.
Он знал миллионы женщин, которые не принимали любовь в расчет, когда задумывались о создании семьи. В его жизни не раз встречались прекрасные авантюристки, стремящиеся заполучить всевозможные жизненные блага — деньги, положение в обществе, власть, престижную работу, известность. Этим целям не было конца, и их можно было перечислять до бесконечности.
Но что за мотив движет этой мисс Занудой? Почему она не хочет, как все обычные люди, влюбиться и выйти замуж по любви?
Кристофер знал, что любовь может быть очень сильным стимулом. Его отец так и не смог разлюбить очаровательную двадцатилетнюю модель, с которой у него был недолгий роман. Не сразу до него дошло, что молоденькая красотка только использует его в своих целях. Но он-то искренне любил ее, и Кристофер не помнил, чтобы он хоть раз дурно отозвался о ней. Он не сделал этого даже тогда, когда она отдала ему своего новорожденного ребенка и никогда больше не вспоминала о нем.
