Хлоя налила кофе в белые чашки, элегантные, словно лебеди. Должно быть, она купила их сама, потому что Мэтью не помнил, чтобы он покупал такие. До Мэтью дошло, что он так и не ответил ей, с чем будет пить кофе, только тогда, когда она налила молоко в молочник в одном стиле с чашками и поставила перед ним на стол вазочку с сахаром с двумя ложками, сияющими новизной.
Мэтью налил в кофе немного молока.
— Вы правы. Не стоило мне делать поспешных заключений. — Он поднял на нее глаза. — Итак, какой именно бизнес вы ведете?
— Этого я не могу вам сказать.
Мэтью постучал ложкой по краю чашки, но издаваемый звук раздражал его самого, и потому он опустил ложку на блюдце и глотнул кофе. Кофе был хорош. Крепкий, с насыщенным вкусом. Еще один стереотип разбит напрочь. Еще один удар в его ворота. Сидя напротив, Хлоя наблюдала за ним. Ее аристократические сине-лиловые глаза следили за ним поверх края чашки.
Конверт с деньгами лежал между ними. И еще между ними повисла тишина, тяжелая как кирпич. Мэтью первый не выдержал гнетущего молчания.
— Послушайте, я — бывший коп. Я не могу сдавать жилье сомнительным личностям. Вам придется съехать, если вы проститутка.
Глаза ее расширились — то ли от того, что он обвинил ее в том, что она проститутка, то ли от того, что он признался в том, что был полицейским. Сейчас он ни в чем не был уверен.
— Итак, вы не только сексист. Вы еще вульгарный, бестактный и грубый тип, к тому же без всякого воображения. — Хлоя со стуком опустила чашку на стол, словно ставила точку в конце предложения.
— Послушайте, я просто…
— А вам не кажется, что тысяча долларов слишком значительная сумма для оплаты услуги проститутки?
Мэтью пожал плечами. Внезапно ему стало не по себе от того, в каком направлении пошел у них разговор. Возможно, ему следовало бы лучше пораскинуть мозгами, и тогда, возможно, у него появились бы свежие соображения относительно того, за какие еще услуги женщине среди ночи могут вручить конверт с кругленькой суммой наличными.
— Смотря какие услуги она оказывает.
— Понятно. Но если бы я платила тысячу долларов за секс, я бы велела доставить их в подарочной упаковке в шкатулке от «Тиффани».
— Ну… — Мэтью прочистил горло. — Это… У нас в Америке за секс обычно платят мужчины.
— А за что бы вы заплатили тысячу долларов? — спросила его Хлоя, с интересом глядя ему в глаза.
Мэтью взглянул на нее, и тут, по какой-то проклятой причине, его обдало жаром. Может, дело было в выражении ее глаз или в том, о чем он подумал, мысленно отвечая на поставленный вопрос. А подумал он о ее маленьком теле, обнаженном, обвитом вокруг него в пароксизме страсти…
— Я никогда не плачу за секс, — с трудом выдавил он.
— Понимаю.
Затем он подвинул к ней конверт.
— Хватит испытывать мое терпение, Хлоя. Каким еще бизнесом вы занимаетесь, если клиенты платят вам наличными и вы уходите из дома и приходите домой в такое время, когда все добропорядочные бизнесмены сидят по домам?
— Я не знала, что вы отслеживаете мои перемещения. Как ей это удается? Это холодное высокомерие в каждом взгляде, в каждом жесте. Этот голос, в котором рефреном звучит «у моей страны есть принцесса, а у твоей — нет»… Все это страшно бесило Мэтью и одновременно возбуждало. Он вдруг понял, что прятаться ему следовало не от Бриттани, а от этой своей соседки.
— Скажите, какой бизнес вы ведете? Это все, что я хотел бы знать.
Хлоя чуть наклонила голову и посмотрела на него немного искоса.
— Я управляю частным детективным агентством, — сказала она.
Он не засмеялся, хотя и был близок к этому.
— В самом деле?
— В самом деле. К вашему сведению, из женщин получаются отличные детективы. Женщинам свойственна деликатность, — сказала она с тонкой усмешкой, обнажившей ряд белых ровных зубов, и одной этой улыбкой непрозрачно намекнула ему на то, что деликатности в нем не больше, чем у несущегося на всех парах разъяренного быка.
Мэтью подумал, не попросить ли у нее визитку, но тогда ее ложь незамедлительно откроется, а ему не хотелось прерывать столь интересную беседу. Такого удовольствия он уже давно не испытывал.
— И у вас есть определенная специализация?
— Специализация?
— Нуда. Направления частных расследований, в которых вы специализируетесь.
— А-а, понимаю. Нет, мы отказались от узкой специализации. Я управляю агентством, предоставляющим все виды услуг сыска.
Мэтью уже собирался задать очередной вопрос, но Хлоя его опередила:
— На вашем месте я бы забрала пирожные. К чему оставлять их пылиться на пороге? Они пришлись бы весьма кстати с кофе. Я думаю, ваша подружка уже уехала.
Мэтью скривился.
Вот дерьмо. Бриттани. Спасибо, что напомнила. Бриттани превращалась в серьезную проблему, которую срочно надо решать. Если бы еще знать как.
— Ее зовут Бриттани. Мы поссорились.
— По ее вине? И это ее искупительное приношение? Мэтью покачал головой:
— Нет, это я виноват. Я поступил как подонок.
— О Боже! Бедная Бриттани. Она относится к тому типу женщин, которые любят, когда о них вытирают ноги, и чувствуют себя виноватыми, даже если ни в чем не виноваты?
— Нет. Бриттани верит в конструктивную силу переговоров. Думает, что можно найти решение любой проблемы, если ее обсудить. То, что она принесла, она принесла для того, чтобы разрядить обстановку. Но я-то знаю, что виноват и должен перед ней извиниться.
— Понимаю.
— Мы с Бриттани, вероятно, поженимся. — Мэтью словно издалека слышал свой голос, и ему совсем не понравился тон, каким он произнес посленнюю реплику. Радости в голосе не было. Зато была искренность. Размышляя о будущем, он ощущал не больше радости, чем несчастный, которого скрутила подагра. Однако Мэтью считал, что не имеет права увиливать от ответственности, обманывая ожидания всех тех, кого он считал людьми близкими: родственников, друзей, Бриттани. Особенно Бриттани.
— Именно поэтому вы прячетесь от нее, вместо того чтобы извиниться и тем самым разрешить недоразумение?
— Это все сложно.
— О, пожалуйста, не думайте, что я вас критикую. Именно так я всегда поступаю сама, когда понимаю, что следующим шагом в отношениях должен стать шаг к алтарю.
Мэтью мгновенно отвлекся от раздумий о собственных проблемах.
— И вы бы спрятались в моем доме, если бы ваш бой-френд проезжал мимо?
Хлоя смотрела на него, но вид у нее был отсутствующий, и он решил, что она раздумывает над тем, как повела бы себя в сходной ситуации.
— Нет, — сказала Хлоя. — Пожалуй, окажись я на вашем месте, я бы поцеловала вас долгим и страстным поцелуем на пороге вашего дома прямо на глазах у своего жениха.
