Она уставилась на него невинными зелено-голубыми глазами. Их глубина завораживала. Карли облизала пухлые губы кончиком розового языка. Дэв поймал себя на мысли, что хочет проверить, такие ли они мягкие, какими кажутся.
— Почему? — прошептала она.
Прежде чем Дэв потерял контроль над собой, он отвернулся от источника искушения.
— Потому что я так сказал.
В ответ Карли не проронила ни слова. Когда двери лифта открылись, Дэв проводил ее в номер. Поняв, что его слова прозвучали излишне резко, он решил загладить свою вину.
— Что бы ты хотела заказать на ужин?
Карли покачала головой и посмотрела на него.
— А ты всегда так рано ужинаешь?
Он прошел через комнату и раздвинул шторы.
— Разве еще рано для ужина?
Она подошла и остановилась за его спиной, глубоко вздохнув. Эта близость заставила его сердце учащенно биться.
— Закат прекрасен, — тихо сказала она. — Тебе очень повезло с видом из окна.
Дэв обернулся. В теплом свете уходящего за горизонт солнца черты ее лица казались сказочно мягкими. Он придвинулся к ней, готовый заключить в объятия и поцеловать в полуоткрытые губы. Но вовремя опомнился и заставил себя отойти от окна.
— Лобстер, — нашелся он, вспомнив об ужине. Может, за столом ему удастся привести свои мысли в порядок. — Чарлз готовит отменный лобстер. Хочешь попробовать? — небрежно спросил Дэв, подходя к телефону.
— Лобстер — это просто великолепно. — Пока Дэв набирал номер, Карли подошла к нему. — Если есть время и ты не против, я бы хотела принять душ.
Дэв представил Карли в душе. Вода стекает по ее каштановым волосам на гладкую кожу плеч. Дэв покрылся холодным потом от этого видения. Он кивнул головой, почти не слыша голоса на другом конце провода.
— Лобстер на двоих, на ужин. И бутылку вина из моего личного запаса. — Он бы предпочел Карли вину и лобстеру, но будет держать себя в руках и не тронет ее, как бы ему этого ни хотелось.
Карли закончила расчесывать волосы, которые волнами ложились на ее плечи, когда услышала стук в дверь ванной.
— Ужин уже здесь, — произнес Дэв по ту сторону двери.
Положив расческу, молодая женщина внимательно изучила свое отражение в зеркале. Не помешало бы немного макияжа, но она не могла больше просить Дэва тратить на нее деньги. Она и так была должна немало.
Пытаясь выбросить проблемы из головы, Карли открыла дверь и прошла через спальню в гостиную. Маленький столик в дальнем углу был накрыт белоснежной скатертью, рядом стоял Дэв, держа в руках два подсвечника. На его лице читалось смущение.
— Позволь мне, — Карли взяла свечи у него из рук.
— Спасибо. Теперь ты знаешь мой секрет — я не умею накрывать на стол.
— Накрывать на стол и писать письма благодарности — мое призвание, — сказала она, ставя свечи на стол. — Спасибо pauvre dйfunte Maniиre.
Дэв помог ей сесть и уселся сам.
— Твоя бабушка, правильно? Я не так хорошо говорю по-французски, как следовало бы. — Дэв разлил вино по бокалам.
— Да, — вздохнула она. — Я очень по ней скучаю. Бабушка была замечательной, но иногда не очень… доброй. Иногда она ожидала от людей большего, чем они могли дать. И всегда замечала самые незначительные оплошности.
— Она требовала совершенства во всем.
— Точно, — подтвердила Карли.
— Мой отец был таким же. Перфекционистом. Он все наши жизни спланировал заранее. Я всегда думал, что он был манипулятором, даже деспотом. Но, оглядываясь назад, понимаю, что он хотел, чтобы мы состоялись как личности и добились успехов на выбранном поприще.
Карли уловила нотку грусти в его голосе.
— Да, pour votre propre bien. Для твоего же блага, — перевела она с улыбкой. — Не могу даже сосчитать, сколько раз это говорила бабушка. Да и мама тоже. Но иногда они все-таки ошибались.
Его взгляд устремился на нее.
— Ты имеешь в виду свою несостоявшуюся свадьбу, верно?
— Быстро ты соображаешь.
— Одно из моих достоинств.
Они наслаждались ужином, и беседа шла легко. Карли хотела узнать как можно больше о своем новом знакомом.
— Когда ты потерял отца? — она надеялась, что он не расценит этот вопрос как простое любопытство.
— После окончания школы. Он умер от сердечного приступа, — не сразу ответил Дэв.
— Сочувствую, — она вытерла пальцы салфеткой и откинулась на спинку кресла. — Ты сказал «мы» до этого. У тебя есть братья или сестры?
— Два брата. Мама умерла, когда мне было пять. Поэтому я и не знаю, как накрыть стол, — он горько усмехнулся. — А у тебя большая семья?
— Я одна. Поэтому мама так на меня и рассчитывает. Папа умер двенадцать лет назад, и, несмотря на то, что мама еще очень красива, вряд ли она когда-нибудь снова выйдет замуж.
— Мама, наверное, очень любила твоего отца?
— О да, несмотря на его любовь к азартным играм.
— Вот как. Жаль.
— Он был замечательным человеком, но, к сожалению, умудрился проиграть целое состояние всего за несколько лет. А мама не очень хорошо умеет обращаться с деньгами.
— Но ты-то умеешь?
— Когда они у меня есть, — сказала она с улыбкой. — По крайней мере, я смогла сохранить за нами «Оак Хилл», оплачивала налоги и ремонт. Но не более того. А одним именем денег не заработать.
Он наклонил голову набок и посмотрел на нее.
— Это как?
— Мне не так-то просто устроиться на работу. На юге, по крайней мере, в той части, где я живу, не очень хорошо относятся к молодым девушкам из известных богатых семей.
— Все наверняка не так плохо, Карли.
— Нет, — она помотала головой. — Хотелось бы мне, чтобы ты был прав. Но я выросла в мире, отличном от твоего. В мире, где богатая женщина занята лишь мыслями о вечеринках, пикниках, коктейлях и чайных вечерах. У нас даже были слуги. У меня и у мамы, пока мы могли себе это позволить.
— Ты умеешь готовить?
— Нет, у нас был повар.
Дэв звонко рассмеялся.
— Это не смешно.
Он тут же перестал.
— Нет, конечно, ты права. Но я уверен, что у тебя есть какой-то талант. Ты можешь быть секретарем, например.
Карли решила сменить тему.
— А как насчет тебя? Твое имя тебе помогает?
— Не здесь. Но дома — да.
Она задумалась.
— То есть, если я поеду в Техас, фамилия Бранниган будет для меня счастливым билетом?
— На твоем месте я бы не стал использовать это имя для доступа в светское общество, — усмехнулся Дэв.
