– Может быть. Среди подруг всегда встречается по крайней мере одна, которой приходится играть подобную роль. Но мы с вами незнакомы, а посему будет чрезвычайно странно, если вы обратитесь ко мне за советом. Предлагаю вам поискать советчика среди ваших друзей. Малком хмыкнул:
– Разрешите заметить, что, несмотря на наше с вами короткое знакомство, вы уже дали мне первоклассный совет.
На щеках Натали снова вспыхнул румянец.
– Смею надеяться, что вы ему последуете. Всего хорошего.
И она попыталась встать с кресла. Малком машинально схватил ее за руку, чтобы удержать.
– Прошу вас, не уходите, – взмолился он.
Она взглянула на него с недоумением, и он почувствовал, что краснеет.
– Это очень важно, – тихо проговорил он, отпуская ее руку. Еще подумает, что он сошел с ума или решил за ней приударить. И в то же время ему было так важно, чтобы она осталась, что он с величайшим трудом заставил себя это сделать. – Пожалуйста, – повторил он и указал на кресло, на котором она только что сидела.
Девушка вновь опустилась в него с явной неохотой.
– Надеюсь, вы объяснитесь, – строго заметила она. – Я вас абсолютно не понимаю.
– Да, мне и в самом деле следует это сделать, – согласился Малком и, обернувшись, взглянул на дочь. Вроде бы она не вслушивалась в разговор, который вели взрослые, однако наверняка он не мог сказать: Сара – ребенок непредсказуемый, да и развита не по годам. Подавшись вперед, Малком оперся рукой о стол и, понизив голос, произнес: – Как я уже сказал, я наблюдал за Сарой в окно, когда появились вы. То, что я затем увидел, меня потрясло. Должен сказать вам, мисс Уиттакер, что Сара не слишком охотно общается с незнакомыми людьми. По-моему, у вас с ней наладилось полное взаимопонимание.
На губах мисс Уиттакер заиграла легкая улыбка. Она взглянула на Сару полным любви взглядом – Малком мог бы в этом поклясться. Он готов был расцеловать девушку за это. Не ведая о том, что творится сейчас в его душе, она кивнула:
– Думаю, вы правы.
Малком едва сдержался, чтобы не сказать ей, как долго и безрезультатно он искал человека, у которого с его девочкой возникло бы такое взаимопонимание. До сих пор наиболее положительной реакцией была жалость. А что касается миссис Торп…
– Каково ваше впечатление о миссис Торп? – неожиданно спросил он.
Пораженная, она взглянула на него ясными карими глазами.
– Миссис Торп? Она… – Мисс Уиттакер запнулась, решив, похоже, оставить свое мнение при себе. – Думаю, я не вправе высказывать свое мнение.
– А если бы вы были вправе, что бы вы сказали? Она прикусила губу.
– Право, сэр, полагаю, наш разговор выходит за рамки приличий.
– Прошу вас, скажите.
Мисс Уиттакер поджала губы и пристально взглянула Малкому в лицо. Решив, что он говорит серьезно, она, наконец, спросила:
– А кем приходится миссис Торп Саре?
– Гувернанткой.
– Гувернанткой? Но ведь она еще слишком мала для этого!
– Насколько мне известно, ей что-то около сорока. Мисс Уиттакер рассмеялась:
– Я имею в виду Сару.
– Сара… – начал он и замолчал. Существовало множество причин, по которым он нанял гувернантку, а не няню. Но среди этого множества он должен выбрать одну или две. – Сара необыкновенно умная девочка. Кроме того, мне хотелось добиться… определенной стабильности в ее жизни. Когда нанимаешь няню или гувернантку, ты нанимаешь человека, который будет находиться рядом с ребенком почти все время. Я надеялся найти того, кто мог бы совмещать эти две роли. Сара очень сильно привязывается к тем немногим людям, которых допускает в свой круг. Мне хотелось, чтобы период от детства до девичества прошел у нее… – он замолчал, подыскивая нужное слово, – безболезненно. Или, по крайней мере, не слишком тяжело. Если бы мне это удалось, я был бы счастлив.
Он не сказал ей всего, и, тем не менее, в глазах ее вспыхнуло понимание.
– Мне кажется, я вас поняла, – тихо заметила она. – Это очень предусмотрительно с вашей стороны.
Малком горько усмехнулся:
– Однако на деле вышло не так, как я рассчитывал.
– По-моему, тоже, – задумчиво протянула мисс Уиттакер и, обернувшись, взглянула на Сару, которая тихо играла в своем углу.
Малком ждал, что она скажет еще что-нибудь, но Натали молчала.
– Миссис Торп представила отличные рекомендации, – заговорил он, надеясь узнать ее мнение. – Но мне кажется, она всегда работала с девочками постарше.
В глазах мисс Уиттакер мелькнуло презрение.
– Ее методы работы неприемлемы для детей любых возрастов, – быстро сказала она. – Во всяком случае, со мной бы она не нашла общего языка.
– Вы имеете в виду, если бы вы были в таком возрасте, как Сара?
– В любом возрасте. – Она печально ему улыбнулась. – Впрочем, я погорячилась. Наверное, я несправедлива к ней. Очень может быть, что она отличная гувернантка. Для воспитания некоторых детей требуется твердая рука. В отношении меня подобные методы никогда не приносили плодов, но не много найдется таких упрямых девочек, какой была я. Судя по той сцене, свидетельницей которой я оказалась, миссис Торп – сторонница жестких методов воспитания. Я не ошиблась?
– Нет, – сухо произнес Малком. – С самого первого дня, когда я ее нанял, между ней и моей Сарой разгорелась борьба не на жизнь, а на смерть. Каждая пыталась доказать, что ее характер сильнее.
Мисс Уиттакер нахмурилась.
– Но это же ужасно! Почему вы не вмешались?
– Я пытался это делать, – ответил Малком, стараясь не рассмеяться, – но я нахожусь в трудном положении, поскольку еще не решил, на чью сторону мне следует встать.
– О Господи! – Она прикусила губу. – Да, вам и правда нелегко.
– Интуиция подсказывает мне, что я должен встать на сторону моей дочери.
– Это вполне естественно.
– Но в то же время я понимаю и миссис Торп. В конце концов, я нанял ее для того, чтобы она учила Сару. И мне кажется несправедливым придираться к ее методам. Что я знаю о том, как следует учить маленьких девочек? По-моему, гувернантке нужно дать возможность заниматься своими прямыми обязанностями.
– Мой дорогой сэр! – воскликнула мисс Уиттакер. – Хватит занимать нейтральную позицию. Методы миссис Торп могут принести вашему ребенку больше вреда, чем пользы. Сейчас все ее будущее поставлено на карту.
– Думаю, вы правы. – Он задумчиво взглянул на молодую женщину, сидевшую напротив него. Щеки ее раскраснелись, глаза сверкали негодованием. Похоже, она страстная натура, быстро формирует мнение и с жаром бросается на его защиту. И в то же время у нее доброе сердце. Чем больше он на нее смотрел, тем больше она ему нравилась. – Я понимаю, вы никого из нас не знаете, – продолжил он нарочито неуверенным голосом. – Но, откровенно говоря, тем более для меня важно ваше мнение – мнение беспристрастного постороннего человека. Что вы мне посоветуете?
