Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
— Товарищи! Подонку удалось скрыться! — убедительно произнес бывший друг Сашки, разглядел сомнение в глазах заводчан, окруживших его, и счел нужным добавить: — Мы любим друг друга!
Тетя, висящая рюкзаком на его груди, охотно подтвердила это.
— Грязные животные! — отреагировала на это светлое чувство тетя с повязкой дружинника и могучими руками разорвала преступный союз пополам. — Вызывайте наряд, товарищи!
Пока дядя с газетой натягивал брюки на трусы, а пьяная тетя склеивала пальцами разорванное платье, один фрезеровщик побежал к телефону, чтобы позвонить куда следует. Тут другой фрезеровщик вспомнил, что совсем рядом находится опорный пункт участкового Гасымова, при упоминании о котором у Пермякова волосы на голове встали дыбом. Пленных решено было гнать в застенок своим ходом.
В опорном пункте милиции Пермяков узнал, что дядям разрешается лежать на тетях, если только совпадают фамилии в их паспортах. Но даже при таких обстоятельствах дядям и тетям нельзя заниматься этим вдоль дорог, по которым возвращаются из кино советские люди.
Закончив семинар, участковый Гасымов посмотрел на Пермякова как голубь. Чтобы понять их высокие отношения, нужно прочитать пять-шесть сказок дядюшки Римуса. Половину своего служебного времени братец Гасымов тратил на нерезультативные погони за братцем Пермяковым, а тот не выходил из дома, пока не убеждался в отсутствии поблизости участкового милиционера. Не было худшей приметы, если он перебегал ему дорогу. Это были смутные времена. Гастарбайтеры работали в Екатеринбурге участковыми и штрафовали коренных уральцев за отсутствие прописки.
— Понимаете, товарищи, мы с молодым человеком поспешили на помощь этой женщине, — затравленно объяснял дядя с «Вечерним Новосибирском». — Он по моей просьбе побежал за помощью, а то, что вы потом увидели, была любовь с первого взгляда. Завтра мы идем в загс. Честное слово. Подтверди, Таня.
Тетя в очках и платье, заправленном в колготки, работала, как уже выяснилось, в библиотеке имени Гайдара.
Она решительно кивнула и добавила:
— Только не обмани.
— Да ты что, Таня! — возмутился дядя. — Ты мне не веришь?!
— Не Таня я, — мимоходом бросила тетя, показала Гасымову на Пермякова, качнулась на стуле и произнесла фразу, которая выдавила из спины будущего следователя пивную пену: — Это он во всем виноват.
Сашка почувствовал себя жертвой демонической интриги.
— Достаточно, — заключил Гасымов. — Я вот что сделаю. Вам я дам штраф, вам — благодарственное письмо на завод. — Он посмотрел на Пермякова. — А тебе я выпишу почетную грамоту и отправлю ее в школу. С описанием подвига советского комсомольца, который прекратил брачную ночь жениха и невесты, начатую ими до свадьбы.
— Да нету уж комсомола! — взревел Пермяков, но было поздно.
Так мстить может только азиат. Он отправил всех по домам, а Пермякову предложил задержаться.
— Кто продел веревку через дверные ручки на лестничной площадке и позвонил всем? — не глядя на Сашку и перебирая бумаги, спросил участковый. — Кто бросил вечером кота в кухню на первом этаже? Люди, женщины, дети сидят за столом, кушают, уроки делают. Твой папа-мама кушать сели, им кота кто-то бросил — хорошо? — Он по традиции не добился от Пермякова ни звука и закончил мысль свою так: — Ты хотел Гасымову настроение испортить? Чтобы Гасымов не спал, не кушал всю жизнь? Ты зачем их сюда привел? — Участковый знал, что Пермяков не умеет разговаривать в его присутствии.
Он пожелал ему поскорее закончить школу, сесть в тюрьму и не выходить оттуда до тех пор, пока Гасымов не уйдет на пенсия.
«Вот уж хер-то там, — думал Пермяков, идя домой. — Никакой тюрьмы. Я тебе до конца месяца сделаю штук десять протоколов о мелком хулиганстве, учиненном неустановленными лицами, разумеется».
Дома он сказал, что кино было так себе, убили только одного, и пошел спать. Грамота в школу, несмотря на месяц пребывания Сашки в состоянии ужаса, так и не пришла. Так он стал приучаться к мысли о том, что честные поступки не вознаграждаемы.
С тех пор Пермяков сильно изменился. Спасибо Гасымову. Теперь Сашка знал, что если у заявительницы на трусах сперма, то святой дух тут ни при чем, и она — не дева Мария.
Пример тому Анка-прошмандовка с вокзала. Она совала заявы в следственный комитет с той самой стабильностью, с которой нормальная дочь должна переписываться с матерью, живущей в деревне. В роли насильника каждый раз выступал очередной командированный лох, которого Анка сначала тащила к себе, а потом бежала в комитет.
Ладно, все это лирика. Итак, кто-то очень хочет, чтобы Кусков сел за убийство Эфиопа. Только почему Кусков? Нельзя пониже рангом «торпеду» найти? Лоха зачморенного, который за подогрев на зоне хоть две пятилетки оттянет? Нет, в качестве подставной фигуры должен выступить обязательно Кусков! Виталька Штука, конечно, не почетный гражданин Екатеринбурга, однако к расстрелу Ефикова он непричастен. Это очевидно.
Может, и Пермякову, как той рассеянной проститутке Анке, плохо разбирающейся в отличиях между насилием и обоюдным согласием, тоже что-то приснилось? Например, про Рожина, который принес в кабинет конверт, да там его и позабыл. Едва спина этого типа скрылась за дверью, из-за нее показались лица оперов, понятых и типа с видеокамерой, такие же возбужденные, как при наблюдении за чужим сексом.
Но в последнее время снов он вообще не видел. Проваливался после ужина в беспамятство как в яму, а в семь утра выползал из нее. Да и то благодаря будильнику, поставленному рядом с кроватью на металлическую ванну и накрытому металлическим же тазом. От этого звонка Пермяков просыпался последним в подъезде. Он умывался, поедал с вечера купленную булочку с кофе «Пеле» и садился в собственные «Жигули» пятнадцатой модели, чтобы доехать до следственного комитета.
В какой же все-таки момент Сашка проморгал опасность? Наверное, в тот, когда ему сообщили, что приказ о его назначении замом начальника комитета уже подписан. Он потерял концентрацию, не почувствовал рядом врага.
И вот они, нары.
Дичь какая!..
Первый час неволи Пермяков помнил плохо. Расспросы сокамерников, отчаяние, близкое к шоку. Ко второму часу его начали одолевать мысли о том, что произошло чудовищное недоразумение. Они испарились через десять минут. Это что же нужно напутать, чтобы родилось такое недоразумение?!
К третьему часу в голове Сашки сформировалась глупая идея, именуемая синдромом побега. Убежать, а потом доказать, что ты прав. Позже ему вдруг пришло в голову, что сценаристы фильмов, где арестованный чудесным образом сбегает из-под усиленной охраны, находят самое простое объяснение тому, почему их истории заканчиваются, не успев начаться. Надели наручники — логично. А вот сам снял — это уже фантастика, не имеющая к реальной жизни никакого отношения.
Покой пришел сам собой. Вспомнились Вадим Пащенко и Антон Копаев. Сашка бы их не бросил.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
