– Появилась, – повторил он. – Значит, это не вы ее им предоставили?..
– Что вы! Разумеется, нет.
– И я должен поверить вам на слово только потому, что вы…
– Потому, что я ценю вашу дружбу. И еще потому, что у меня нет никаких причин обманывать вас.
– Ах вот оно что! А когда у вас появится такая причина, мне нужно будет держать ухо востро, не так ли? Ну, например, когда вам захочется подставить меня и вы объявите прессе, будто мы с Брук уже долгое время обмениваемся электронными письмами. Или вы считаете, что, отправляя мне письма от чужого имени, вы меня таким образом не обманывали?
Джоан напряглась:
– Значит, вы знали, что это я писала вам?
– Конечно. Что вы теперь скажете? Видите, я не такой уж глупый.
– Я никогда не считала вас глупым. – Джоан соскользнула с табурета и зашагала по комнате. Она прошла мимо Малдуна, буквально в метре от его белоснежных ботинок, и очутилась на балконе. Очевидно, ей хотелось остаться одной. – Я только… Одним словом, Брук не хотела ничего писать сама. Она… Но я не могу вам подробно рассказывать о том, что здесь у нас происходит. Мне очень жаль. Могу только сообщить, что в последнее время она очень расстроена. Простите еще раз, я прекрасно понимаю, что этой информации недостаточно, но… Она попросила меня отправить вам ответ, используя ее адрес, и посылать письма от ее имени. Я именно так и поступила. Надо было, конечно, объяснить вам все с самого начала или, по крайней мере, писать исключительно официальные письма. «Надеюсь в скором времени познакомиться с вами» и так далее, и тому подобное… Но я решила иначе. Вы мне ответили, я снова написала, вот все и завертелось. С моей стороны была допущена серьезная ошибка, и я прошу за нее прощения. Но я клянусь, что у меня и в мыслях не было подставлять вас. Я не ожидала, что вы станете мишенью для журналистов. Я понимаю, что вы уверены в обратном, но все было именно так. Пока она говорила, Малдун встал со своего места и направился на балкон. Она стояла там совершенно одна.
– Ну хорошо, – произнес он в трубку, шагнув на балкон. – Я вас внимательно слушаю. Так что же произошло на самом деле?
И он облокотился на перила рядом с ней.
Джоан отреагировала не сразу. Несколько секунд она не могла сообразить, почему он здесь.
– Кто разрешил вам… – Она поняла, что продолжает говорить в трубку, и со злостью захлопнула мобильник. – Кто пустил вас в номер Брук? – сердито спросила она.
Малдун спокойно закрыл свой телефон, положил его в карман и только после этого заговорил:
– Я сам себя пустил. Устал ждать. И считаю, что правильно поступил. Судя по всему, вы не торопились навестить меня.
– Все должно было произойти совсем не так, – начала объяснять Джоан, глядя прямо в глаза Майку. – Ничего подобного не ожидалось. Моя начальница позвонила мне вчера и сказала: «Расскажи мне все об этом лейтенанте Малдуне, который значится у нас в списках как сопровождающий Брук во время приема в Коронадо». Ну я и сказала, что вы отличный парень и согласились выйти в зал вместе с Брук, а потом весь вечер находиться рядом с ней и просто выглядеть героем, пока все остальные будут на вас с ней пялиться. Тогда она заявляет: «А вы вообще в курсе, что они обмениваются посланиями по электронной почте?» Я, конечно, поправила ее и пояснила: «Что вы, босс, это не Брук, это я сочиняю и отсылаю ему все послания». Тогда она говорит: «Не надо посвящать меня во все эти подробности. Это лишнее. Я говорю только то, что слышала. Брук переписывалась с этим лейтенантом, и сейчас о них говорит чуть ли не вся страна. Так что никто не проиграет, а президенту даже будет на руку, если мы поясним для прессы, что Брук встречается с настоящим героем». Я отвечаю: «Ни в коем случае не упоминайте его фамилию. Пусть он остается безымянным офицером. Если уж так нужно, отметьте, что он "морской котик", и все. И ни в коем случае не говорите о том, что он был в Афганистане. К тому же не известно, был ли он там вообще». Но история была предана огласке, – продолжала Джоан, – и все центральные информационные агентства жаждали подробностей. Мы им ничего не сообщали, но все равно где-то произошла утечка информации. Очевидно, кто-то раздобыл экземпляр плана-программы для Брук, а в нем значатся ваши имя и фамилия. Но я ведь уже говорила, что и в самом деле не имею ни малейшего представления, каким образом…
– Ну не надо… – поморщился Малдун. Да, ей удавалось говорить убедительно, при этом выразительно глядя на него своими огромными карими глазами, но он был не настолько наивен, чтобы принять ее объяснения за чистую монету. – Вы же сами работаете с прессой. И вы думаете, что я поверю, будто вы не предполагали, что газетчики тут же ухватятся за эту историю с Брук? Вы прекрасно знали, что они не успокоятся, пока не выудят имя и фамилию вашего безымянного офицера-«котика».
Джоан посмотрела куда-то в сторону моря:
– Да, с моей стороны это было глупо, конечно.
– Чересчур глупо, я бы сказал.
Она повернулась к нему:
– Но верите вы мне или нет, сейчас уже не так важно. Важно другое: согласны ли вы помочь нам, помочь президенту и все же выйти в зал вместе с Брук?
– Но я ведь на месте, – спокойно констатировал Малдун. – Разве нет?
Она кивнула:
– Да, вы здесь. И выглядите потрясающе. – Она попыталась улыбнуться. – Вы уверены, что не свалитесь под грузом всех ваших медалей?
Но Малдун не улыбнулся в ответ. Он и глазом не моргнул, глядя на нее:
– Я бы хотел поскорей покончить со всем этим. Я договорился с ребятами попить пивка и сыграть в бильярд, как только вы меня отпустите.
– Хорошо. Вы все еще сердитесь на меня. Я вас понимаю. Но разве это изменит ситуацию? – спросила Джоан. – Мне кажется, вам на некоторое время нужно скрыться от глаз любопытной публики. Я договорилась с администрацией гостиницы, и номер будет в вашем распоряжении так долго, как это необходимо. Вы можете пользоваться им столько, сколько пожелаете. Он на одном этаже с номером Брук, и агенты Секретной службы будут вас охранять, пока ваше присутствие не потребуется на базе. То есть я хочу сказать, если вы согласитесь на такие условия…
– Зачем мне все это?
– Из-за той фотографии, где вы бежите по склону горы – Боже! – со сломанной коленной чашечкой, – пояснила Джоан. – И еще из-за того, что вашу фамилию сейчас можно встретить в каждой газете, во всех новостях. Потому что всем стало известно, что вы «морской котик» и выполняли миссию в Афганистане.
Он сразу понял, почему она так волнуется. Такая забота о его персоне могла бы быть приятной, если бы он не переживал из-за того, что она его попросту использовала. – Значит, вы считаете, что теперь я стану мишенью для всех местных террористов, или я вас не так понял? – Он презрительно фыркнул. – Пусть только сунутся ко мне. Ну что, Осама, слабо одолеть меня?
– Но…
