Эмма снова рассмеялась. Ему еще никогда не говорилось так легко с женщинами, с которыми он до этого был незнаком, включая тех, с которыми у него потом завязывались отношения.
— Оʼкей, — сказал он со вздохом и шагнул в витрину. — Вы уверены, что у вас нет второй такой же где-нибудь в магазине, чтобы я мог провести драйв-тест более тщательно?
— За кого вы нас принимаете, за ночлежку? — сказала Эмма — и подняла голую руку, с парой серебряных браслетов на запястье, театрально указывая на кресла с леопардовой обивкой, пушистые голубые пылеулавливатели, прозрачные пластиковые торшеры. — Каждый предмет, находящийся здесь, уникален.
— Кажется, я начинаю понимать, почему вы работаете дизайнером, а не продавцом, — сказал он и повернулся, чувствуя спиной ее взгляд. Он ощущал себя толстым и грузным среди этих изысканных резных вещей, как будто в любой момент мог здесь что-нибудь повредить или опрокинуть. К этому времени седая парочка с йоркширским терьером остановилась перед витриной и стала его рассматривать.
Джо уселся, чувствуя себя очень скованно. Он ощущал, что ему не хватает только фрака, чтобы смахивать на джентльмена времен царствования короля Эдварда. Ему приходилось удерживать правой рукой левую, которая все норовила ухватиться за ухо. Мимо витрины промчался мальчишка — скейтбордист, затем вернулся и застыл напротив Джо.
— Ну, что вы думаете? — спросила Эмма. — Как ваши ягодицы?
— Сжаты, — ответил Джо, не поворачивая головы.
Седая пара двинулась дальше с разочарованным видом, словно они ожидали увидеть, как минимум, кукольное представление. И тогда Джо сказал это. Обычно для таких случаев он придумывал слова, репетировал речь, пробовал говорить перед зеркалом и потом, в большинстве случаев, оставлял затею; но в этот раз он просто сказал. Его это удивило.
— Не думаю, что смогу оценить эту софу, сидя на ней в одиночку. Мне кажется, что ей нельзя давать оценку, пока не посидишь на ней с кем-нибудь.
Эмма помедлила с ответом:
— Вот как, вы хотите, чтобы я пригласила одного из ваших зрителей войти и посидеть с вами?
К скейтбордисту присоединилась группа приятелей, которые начали строить Джо рожи. Один из них повернулся к нему спиной и сделал вид, что собирается снять брюки.
— Нет. Я думал, что…
— Оʼкей. Оʼкей. — Он услышал позади себя скрип деревянного настила витрины. — Мне кажется, я должна быть готова публично рекламировать свои творения.
Она подошла к краю софы и с гораздо менее заметной скованностью в движениях, чем у Джо, присела; он чувствовал ее присутствие на соседней подушке, как Луна чувствует Землю.
На Чапем-Хай-стрит толпа зевак к тому времени уже включала в себя бомжа с безумным взглядом, двух хихикающих школьниц, полицейского и еще одну троицу, которую этот балаган переманил от уличного музыканта с другой стороны улицы. Одновременно Эмма и Джо повернулись друг к другу и взорвались хохотом.
— Мы что, в Амстердаме? В районе Красных фонарей? — спросила Эмма.
— Да. Усаживайтесь поудобней, вашему вниманию предлагается небольшой телебордель.
— Что вы еще хотите от меня?
— Простите?
— Чтобы оценить софу. Нужно мне делать что-нибудь еще? Или просто сидеть здесь?
— Ну… что ж… вам нужно стать… стать кем-то, с кем бы я мог сидеть на софе… — его светло-голубые глаза сузились в притворной серьезности.
— И-и-и?..
— Стать кем-то, с кем бы я мог сидеть в уютном доме и смотреть телевизор всю ночь напролет…
— Стать… подружкой?
— Ну, типа того.
Эмма подтянула коленки, сев на подушку с ногами, и подперла большим пальцем подбородок. Джо заметил, что шнурки на ее кроссовках, слишком длинные, были завязаны на четыре огромных узла.
— Оʼкей, — сказала она, махнув рукой в сторону окна. — Что там еще идет?
— А?
— Я не хочу смотреть это. Я терпеть не могу документальных фильмов про обывателей.
— А, да. Точно, — сказал Джо, недоумевая, как он оказался в такой глупой ситуации. — Э-э-э… А где пульт?
— Откуда я знаю. Поищи его сначала у себя, перед тем как меня спрашивать.
Джо улыбнулся:
— А вы уже с кем-нибудь живете, позвольте спросить?
— Не выходите из роли, — прошептала Эмма, затем сказала в полный голос: — Что бы ты хотел на ужин? Я могу приготовить макароны, или мы можем заказать готовые блюда из ресторана…
— А… ну да… может быть, чуть позже я бы не отказался от китайской кухни.
— Оʼкей.
Снова повисло молчание. Джо запаниковал, зная, что не сможет продолжать эту импровизацию долго, и беспомощно посмотрел на Эмму. Та ему подмигнула.
— Оставьте ухо в покое, — снова шепотом произнесла она.
Джо одернул руку вниз и покраснел.
— Мы, похоже, что-то упустили, — продолжала она после задумчивой паузы.
— А?
— Я хотела спросить, мы сразу начнем с семейного очага? Сразу перейдем к уютному просиживанию перед экраном ночь за ночью? А как насчет трех месяцев беззаботной необузданной страсти?
Джо почувствовал, что начинает падать куда-то вниз, проваливаясь сквозь подушки.
— Только для того, чтобы испытать софу. — Эмма смотрела на него решительно. — Я практикую различные методики.
Затем она взглянула в окно. Уличный музыкант, сухопарый бородатый гитарист в военных ботинках и берете, сутулясь брел через дорогу, вид у него был подавленный.
— И, кроме того, как вы еще собираетесь закончить это шоу? — сказала она и склонилась, чтобы поцеловать его в губы, ее рот немного приоткрылся.
Толпа снаружи немедленно разразилась громом спонтанных аплодисментов; Джо показалось даже, что он расслышал приглушенный крик: «Давай, сынок!» Он закрыл глаза, желая плыть вечно в темном озере ее поцелуя; но тут прозвонил колокол, возвещая, как это обычно бывает, о конце спектакля.
— Эмма!.. Что за б… гадство?
Эмма медленно отстранилась от Джо, игнорируя Пола, владельца «Чейза», который только что вошел через дверь с колокольчиками, игнорируя смех и хлопки толпы, игнорируя все, кроме напряженно сфокусированных на ней глаз ее нового кандидата в мужья.
— А теперь только попробуй ее не купить, — сказала она, улыбаясь.
ТЭСС
Тэсс иногда ощущала себя мужчиной, рожденным в теле женщины. Не потому, что у нее была, как теперь говорят, нетрадиционная сексуальная ориентация, вовсе нет — что касалось интересов в области гениталий, то ее всегда привлекал, почти восхищал, вид мужского органа. Но, рискуя уподобиться Кенни Роджерсу, скажу, что не в этом главное различие между мужчиной и женщиной.
