Пока Грейс стояла перед блистающим белизной прилавком оздоровительного отдела, слушая, как косметолог — с накрашенными шоколадной помадой губами, в белом халате — объясняет, что у них больше нет в продаже нужного Грейс оттенка, в уме ее рисовалась гнетуще-мрачная картина, что на свете не существует ни идеальных мужей, ни идеальной помады, разве что в памяти — вроде той помады «бон-бель», которую они с Хлоей заказывали по почте в седьмом классе. Идеальная помада на любой момент — это как та Гераклитова река, в которую нельзя вступить дважды.
Разочарование, пережитое в косметическом отделе, оказалось куда более тяжким, чем надеялась Грейс. Когда она шла по Лексингтон-авеню, ее охватило что-то вроде паники, поэтому она решила взять такси и направиться прямиком домой.
Включив телевизор, она перешла на канал Си-эн-эн. В тот момент, когда она ставила чайник, послышался голос диктора, произносящего заголовок, привлекший ее внимание, и она перешла в гостиную. Противостояние в Косове — правда или вымысел? Бубнящий голос журналиста звучал как навязчивое гудение флюоресцентной лампы. «Журналистский отчет о его душераздирающих переживаниях в концентрационном лагере для мусульман нуждается в проверке, так как появляются все новые и новые свидетельства, опровергающие…»
Грейс услышала название книги Лэза и снова потянулась за пультом дистанционного управления. Лэз всегда говорил, что найдутся люди, которые захотят дискредитировать его. Но теперь, сосредоточенная на своей собственной милосердной миссии самосохранения, вызванной его исчезновением, Грейс не могла позволить себе отвлекаться на страдания Лэза, которые он причинял себе сам, или наоборот. Ей не хотелось жалеть его. Чтобы придать звучание его отсутствию, оценить их брак и свое место в нем, она сочла необходимым сохранять выверенную позицию, добиваясь предельно четкого изображения. Она будет переключать новости и избегать газет. Проблемы Лэза могли вызвать скандал национального масштаба, но в ее доме все останется как было, включая репутацию Лэза.
Направив пульт на телевизор, она вспомнила о своей матери, которая прочитала в журнале «Превеншн» о вреде инфракрасных лучей и после этого долго обвиняла мужа в том, что он сознательно хочет угробить ее, переключая каналы, чтобы самому выйти сухим из воды.
По другому каналу передавали сварганенную на скорую руку историю о компании «Хевен сент», которая могла воспроизвести любой запах. Сама Грейс редко душилась, и телевизионная история напомнила ей о бросовом парфюмерном наборе «Литтл Киддл», достававшемся ей в детстве от старшей кузины. С помощью имевшейся в наборе пипетки Грейс с научной точностью создала идеально сбалансированный запах, состоящий из ароматов яблоневого цвета, сирени и ландыша. Добившись желаемого результата, она распрыскала жидкость по всей кухне, и после этого отцу пришлось еще несколько недель ужинать у себя в кабинете из-за его в высшей степени обостренного чувства обоняния. Став взрослой, Грейс время от времени улавливала подобный запах в самых пренеприятных местах, например на автобусной остановке, которую особенно не любила, и ее охватывало детское чувство разочарования: ее духи были не так уж неподражаемы.
Затем телевизор сообщил название компании, которая по желанию покупателя могла подобрать оттенок помады, соответствующий его наряду, стоило лишь послать образец цвета — пусть даже клочок ткани — в косметическую лабораторию. Средства от загара, блеск и аромат добавлялись в продукт для создания индивидуальной, неповторимой номады, которая могла даже носить личное имя пользователя.
Грейс вытащила карандаш и записала информацию, касающуюся компании по производству помады, включая ее электронный адрес в Интернете: www.perfectmatch.com. Случайная последовательность событий удивила ее. Не все потеряно, как сказал бы отец, и она отправилась в ванную за тюбиком старой помады. Она выкрутила его до отказа, надеясь, что там еще хоть что-то осталось. Вероятно, еще существовала возможность сохранения прошлого.
Грейс прошла в кабинет, села за письменный стол Лэза и включила компьютер. Ей нравилась мелодия, которую издавал он во время загрузки. Лэз настоял на том, чтобы они купили более современную модель, оснащенную новейшими достижениями компьютерной техники, но как-то уж так выходило, что она работала значительно медленнее, чем старенький черно-белый «пауэрбук» Грейс, которым она пользовалась редко, не считая себя профессионалом. Грейс гораздо больше нравились перо и бумага, предпочтительно розовая, поднимавшая ей настроение. Розовая бумага напоминала ей о том времени, когда Грейс была старшеклассницей, и хотя эта пора была не столь уж запоминающейся, но так устроен человек, что почти на все события прошлого он оглядывается с ностальгией.
Сейчас Грейс предпочитала розовый любому другому цвету. Однажды она даже поинтересовалась у своего гинеколога, нельзя ли поставить розовую внутриматочную спираль, вместо обычной белой, — переливчатый розовый материал смотрелся бы вполне симпатично.
Как только компьютер пришел в состояние готовности, она набрала пароль. Запомнить его было несложно — годовщина их свадьбы, до которой теперь оставалось всего одиннадцать дней. Дожидаясь, пока подключится модем, она думала о ночи накануне того дня, когда ушел Лэз. Грейс почувствовала, как посреди ночи он беспокойно зашевелился, и положила руку ему на плечо. Он повернулся к ней с выражением, которое тогда она приняла за желание — хотя теперь ей виделась в нем некая решимость, — и она впустила его в себя, пока он не кончил не раз и не два, а по крайней мере три раза, как скорострельное оружие. Грейс привыкла к тому, что с желанием у Лэза всегда порядок, но теперь, оглядываясь назад, задумалась, уж не хотел ли он взять свое впрок.
«Пароль неверный. Пожалуйста, введите пароль снова». Грейс подумала, что, должно быть, в спешке допустила ошибку. Потом поняла, в чем дело. На экране светилась учетная запись «Гость». Грейс попыталась вспомнить, кто мог в последний раз пользоваться их сетью, но ей так ничего и не пришло в голову. Должно быть, она ввела неправильную комбинацию. Тогда она набрала логин «гингко»[1]. Когда Лэз впервые поцеловал ее, листья гингко, обрамлявших улицу, где она жила, устилали мостовую ярким ковром желтых бумажных вееров. Всего несколько недель спустя над улицей стоял прогорклый запах замусоривших тротуар перезревших семян.
Подсоединяясь к Интернету, процессор издал режущее слух жужжание. Грейс набрала электронный адрес компании по производству помады и стала ждать, пока появится ее страничка. За последнее время она не получила ни одного письма по электронной почте, даже свежих данных о погоде от отца, который часто присылал ей информационные бюллетени, касавшиеся сокращения выпадения осадков на юге, что могло повлечь резкое повышение цен на апельсины, или угрозы глобального потепления.
Отсутствие почты вызвало у Грейс такое гнетущее чувство, что она едва удержалась от того, чтобы подсоединиться к сайту «Друзей одиноких сердец». Она утешилась мыслью, что осталось уже не так долго ждать, когда она получит свою помаду вместе с подтверждением.
