Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
Однажды я завернула за угол – и чуть не столкнулась с ним. От неожиданности я выронила портновский метр. Молодой человек нагнулся, поднял и, потупившись, сказал:
– Простите, что напугал вас.
Я буркнула:
– Нет! – выхватила метр и помчалась прочь. Я долго еще была сама не своя. Каждый раз, как припоминала этот миг, краснела, и сердце так сладко замирало. Я была уверена хотя сама не знала отчего, – что он чувствует то же самое.
Поднялся осенний ветер, настали первые дни сентября, закончились долгие каникулы, и мы с Парванэ вернулись в школу. Сколько всего мы спешили рассказать друг другу! Поделиться всем, что случилось за лето, всем, что мы делали и даже что думали. Но в итоге любой разговор приводил нас к Саиду.
– Скажи правду, – подначивала меня Парванэ, – часто ты ходила в аптеку, пока меня тут не было?
– Ни разу, клянусь, – отвечала я. – Мне было слишком неловко.
– Почему же? Он ведь не знает, что мы думаем, о чем говорим!
– А вдруг!
– Каким образом? Разве он что-то тебе сказал? С чего ты взяла?
– Нет, мне просто так кажется.
– Притворимся, будто знать ничего не знаем, просто зашли что-то купить.
Но, по правде говоря, что-то успело измениться. Наши встречи с Саидом сделались другими по тону, по смыслу, это уже было нечто серьезное. Я ощущала в сердце глубокую, хотя и не высказанную, связь с Саидом, и нелегко было прятать эту тайну от Парванэ. Мы не проучились и недели, когда она уже изобрела предлог для посещения аптеки и меня тоже повела. Мне чудилось, будто целый город знает, что творится в моем сердце, будто все глаз с меня не сводят.
Когда мы вошли и Саид увидел нас, он так и замер, не мог стронуться с места. Парванэ попросила у него аспирин – несколько раз, – а он словно ничего и не слышал. Наконец вышел доктор Атаи, поздоровался с Парванэ, спросил, как поживает ее отец. А Саиду он сказал:
– Что ты стоишь, как оглушенный? Подай молодой госпоже упаковку аспирина.
Так все и раскрылось, и когда мы вышли, Парванэ спросила:
– Ты видела, как он на тебя смотрел?
Я промолчала. Она обернулась, поглядела мне в глаза:
– Почему ты так побледнела? Того гляди в обморок упадешь!
– Я? Нет-нет, все хорошо.
Но голос мой дрогнул. Несколько минут мы прошли, не разговаривая. Парванэ что-то обдумывала.
– Что такое, Парванэ? Ты в порядке?
И она взорвалась, как праздничная петарда. Громче обычного она крикнула мне:
– Ты подлая! Ты хитрая, а я оказалась дурой. Почему ты мне ничего не сказала?
– О чем не сказала? Говорить-то не о чем.
– Как же! Вы двое – между вами что-то происходит. Этого разве что слепой не заметит. Скажи правду: как далеко вы зашли?
– Как ты можешь?
– Прекрати! Не прикидывайся тихой мышкой! Ты на все способна! Обвязываешь голову платком, а сама завела интрижку! Обдурила меня! Я-то думала, он каждый день меня поджидает! Коварная! Теперь я понимаю, почему советуют остерегаться людей из Кума. Ты даже мне, лучшей подруге, ничего не сказала. Я тебе все рассказываю, тем более важные вещи.
В горле у меня застрял ком. Я схватила Парванэ за руку и слезно ее просила:
– Поклянись, пожалуйста, поклянись, что никому не скажешь. И не разговаривай так громко на улице, это неприлично. Тише, люди услышат. Я поклянусь жизнью отца. На Коране поклянусь: ничего между нами нет.
Но Парванэ неслась, словно разбушевавшаяся река, и с каждой минутой гнев ее возрастал:
– Ты предательница. Ты написала в моем альбоме, что о таком и не думаешь, что тебе важна только учеба, а мужчины – ни в коем случае, они плохие, о таких вещах говорить нельзя, это грех…
– Умоляю тебя, остановись! На Коране поклянусь: ничего между нами нет!
Мы были уже возле ее дома. Я не выдержала, заплакала. Мои слезы утихомирили Парванэ, их влага загасила пламя ее гнева. Она сказала мне, уже помягче:
– Что же ты плачешь? Да еще на улице! Я обиделась, потому что ты скрывала это от меня! Зачем? Я же тебе все рассказываю.
Я поклялась, что она моя лучшая подруга, у меня нет и не будет тайн от нее.
Мы с Парванэ вместе проходили через все стадии влюбленности. Она так же переживала, как я, и все время спрашивала: “А что ты сейчас чувствуешь?” Увидев, что я задумалась, она говорила: “Скажи мне, о чем ты думаешь?” И я рассказывала ей свои фантазии и тревоги, на что я надеялась, чего страшилась в будущем, в особенности как я боялась, что меня выдадут насильно замуж за другого. Парванэ закрывала глаза и восклицала: “О, как поэтично! Так вот что такое любовь! Но я не так чувствительна, как ты. Иногда то, что говорят и делают влюбленные, кажется мне смешным. И я никогда не краснею. Как же я пойму, что влюблена, когда настанет мой черед?”
Прекрасные, живые осенние дни пролетели быстро и унеслись вместе с ветром. Мы с Саидом так и не обменялись ни словом. Но теперь, когда мы с Парванэ проходили мимо аптеки, он всякий раз почти беззвучно шептал: “Привет!”, и сердце в моей груди срывалось и падало, как спелый плод в корзину.
Каждый день Парванэ узнавала о Саиде что-то новое. Он приехал из Резайе, там оставались его мать и сестры. Он из почтенной семьи, фамилия – Зарейи, отец умер несколько лет назад. Юноша учился на третьем курсе университета, изучал фармакологию, он очень умен и прилежен, доктор Атаи во всем на него полагался и был им доволен. Все, что рассказывала Парванэ, словно печатью скрепляло мою чистую и невинную любовь. Мне казалось, я знала этого юношу всю мою прежнюю жизнь и всю будущую жизнь проведу только с ним одним.
Раз или два в неделю Парванэ изобретала предлог, чтобы зайти вместе со мной в аптеку. Мы тайно обменивались взглядами. Его руки дрожали, мои щеки заливались густым румянцем. Парванэ пристально следила за каждым нашим движением. Однажды она заметила:
– Всегда удивлялась, как это люди “пожирают друг друга глазами”. Теперь вижу как!
– Парванэ! Как можно такое говорить?
– А что? Разве неправда?
По утрам я тщательно расчесывала волосы и старалась повязать платок так, чтобы челка лежала аккуратно, а снизу из-под платка виднелись концы моих длинных волос. Я все пыталась завить волосы, но они не поддавались, а однажды Парванэ сказала:
– Дурочка! У тебя прекрасные волосы. Прямые волосы сейчас в моде. Разве ты не знаешь, что девочки у нас в школе гладят волосы утюгом, чтобы их распрямить?
Я постоянно стирала и наглаживала форму и просила мать купить материю и заказать мне школьное платье у портнихи – мама шила мне сама бесформенные, обвисшие платья, я же на курсах кройки и шитья только и выучилась находить недостатки в материнском рукоделии. В итоге миссис Парвин сшила мне красивую форму, и я тайком попросила ее чуть-чуть укоротить юбку – все равно она оказалась самой длинной в школе. Я скопила карманные деньги и вместе с Парванэ пошла в магазин и купила платок на голову, зеленый, как листья в лесу. Парванэ сказала:
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
