Он был жив! Повизгивая, Счастливчик стал горячо вылизывать холодные щеки и лоб Длиннолапого, стирая с него слой пыли. Он был уверен, что как только как следует умоет Длиннолапого, тот сразу повеселеет и станет выглядеть здоровым и сильным. Но щеки Длиннолапого под слоем пыли оказались серыми и безжизненными. Он дышал хрипло и судорожно, но так тихо и слабо, что его дыхание едва колыхало шерсть на морде Счастливчика.
На миг глаза несчастного снова приоткрылись, он чуть приподнял дрожащую руку, чтобы погладить Счастливчика, и застонал от боли. Счастливчик завыл. Потом он с новыми силами принялся вылизывать доброго Длиннолапого, но тот уронил руку и закрыл глаза.
— Просыпайся, Длиннолапый! — тоненько заскулил Счастливчик, царапая шершавым языком холодное бледное лицо. — Просыпайся, давай…
Он замер и стал ждать.
Но губы Длиннолапого оставались холодны и неподвижны.
Его слабое дыхание застыло.
Глава III
Мертвую тишину разорвал пронзительный, полный отчаяния визг. Счастливчик поспешно отвернулся от мертвого Длиннолапого и посмотрел на Лапочку. Вся шерсть на ее поджаром теле стояла дыбом от страха. На прямых, негнущихся лапах, она пятилась назад, тихо скуля и зажав хвост между ног.
— Не нужен мне твой город! — провыла она. — Не хочу здесь оставаться! Здесь повсюду только смерть и разрушение! Я не могу здесь находиться!
С воплем ужаса она опрометью бросилась бежать, так что болтающаяся дверь снова бешено закачалась, пропустив ее. Счастливчик кинулся следом, хотя прекрасно понимал, что ему ни за что не догнать быструю собаку.
Однако в тесных закоулках стальных комнат от стремительности Лапочки было мало проку. Она затравленно металась от одного кривого отражения к другому, билась боками о металлические ящики, лапы у нее разъезжались на скользком полу. Когда она, обезумев, принялась биться о стену, Счастливчик подскочил к ней и повалил на пол.
Лапочка в панике забилась под ним, но Счастливчик крепко уперся лапами в ее мокрый от пота бок и пристально заглянул в глаза.
— Успокойся! Ты поранишься, если будешь так себя вести!
— Я не могу здесь…
Дождавшись, когда визг Лапочки утихнет, сменившись тяжелым хриплым дыханием, Счастливчик осторожно убрал лапы с ее бока и растянулся на полу рядом.
— Нечего бояться, Лапочка. Он умер, вот и все, — он нарочно сказал это вслух, чтобы успокоить ее, потому что нет ничего страшнее невысказанного. — Это самый обыкновенный запах: запах жизненной силы Длиннолапого. Так происходит всегда, даже когда мы умираем — наша сущность покидает наше тело, чтобы стать частью мира.
Счастливчик еще щенком узнал, что такое вечный путь жизни и смерти. Когда к собаке приходит смерть, ее тело отправляется в Собаку-Землю, а сущность отлетает ввысь, чтобы смешаться со всеми запахами мира воздуха и стать частью мира. То же самое произошло и с Длиннолапым, чему же тут удивляться?
Бока Лапочки перестали судорожно вздыматься, дыхание выровнялось. Но Счастливчик все еще видел белки ее выпученных, перепуганных глаз. Он отпустил ее, и Лапочка с трудом встала на ноги.
— Я все это знаю, — тихо сказала она. — Но я не хочу оставаться здесь, не хочу быть рядом с только что отлетевшим Духом Длиннолапого! Я хочу разыскать других собак, и чем больше, тем лучше. Нужно найти других уцелевших и всем вместе как можно быстрее навсегда уйти отсюда!
— Но послушай, Лапочка, нам не от чего убегать! Никто не причинит нам зла. Да, случилось плохое, во время Большого Рыка Дом еды обрушился на доброго Длиннолапого и забрал его жизнь, но это уже закончилось.
Счастливчик хотел во что бы то ни стало убедить ее. Если Лапочка поверит ему, то, может быть, он и сам себе поверит?
— Но где тогда остальные Длиннолапые? — пролаяла Лапочка, тряся головой. — Я тебе отвечу: они или сбежали, или все умерли! Пойми же ты, наконец, Счастливчик, — случилось что-то ужасное! Я ухожу из этого города на поиски стаи. И ты должен пойти со мной, так будет правильно!
Счастливчик открыл пасть, чтобы ответить ей, но слова застряли у него в горле. Он мог лишь стоять и грустно смотреть на Лапочку.
Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг замерла с поднятой лапой, напружинив все мышцы, словно была готова в любую секунду пуститься наутек. Так она постояла какое-то время, печально глядя на Счастливчика.
— Ты не пойдешь со мной, да? — тихо спросила она, наконец.
Счастливчик заколебался. Мысль о стае по-прежнему ни капельки ему не нравилась, но — странное дело! — ему почему-то ужасно не хотелось расставаться с Лапочкой. Ему нравилось быть с ней рядом. Впервые в жизни гордому Счастливчику стало не по себе при мысли о предстоящем одиночестве.
А Лапочка стояла и ждала его ответа, насторожив уши, с надеждой в глазах…
Счастливчик одернул себя. Чего это он так раскис? Он вырос в городе, он всю свою жизнь прожил на этих улицах, ему ли бояться будущего? И вообще, он не какая-нибудь собачка-на-поводочке, он — Пес-одиночка!
— Я не могу.
— Но ты не можешь здесь остаться! — заскулила Лапочка.
— Я же тебе говорил: я не стайный пес. Никогда им не был и никогда не буду.
Она залилась тоскливым лаем.
— Но собаки не живут одни! Им это не предназначено!
Счастливчик печально посмотрел на нее.
— Вот такой уж я уродился.
Лапочка вздохнула. Подошла к нему. Ласково облизала ему лицо.
Счастливчик растроганно прижался к ней щекой, с трудом подавив горестный плач, рвущийся откуда-то из глубины его живота.
— Я буду скучать по тебе, — тихо прошептала Лапочка. Потом повернулась и протиснулась в дверь.
Счастливчик сделал несколько шагов следом за ней.
— Послушай, не…
Но она только взмахнула хвостом и ушла. А Счастливчик остался стоять, глядя на пустое место, где только что была Лапочка.
Несколько мгновений он не шевелился. Потом устал, растянулся на животе, уронив голову на лапы, и стал слушать удаляющийся стук когтей Лапочки и пустым улицам умершего города. Даже когда звук растаял вдали, запах Лапочки продолжал дрожать в воздухе. Счастливчик хотел, чтобы он поскорее исчез — и забрал с собой непонятную тоску и страх перед одиночеством.
Он закрыл глаза и заставил себе подумать о чем-нибудь насущном.
Например, о еде.
Потому что голод уже давно грыз его изнутри, словно зубастый зверь. Сейчас Счастливчик даже обрадовался этой боли — все лучше, чем думать о Лапочке!
«Выходит, правильно я делал, что всю жизнь старался держаться подальше от других собак, — решил он. — От этого одна боль и расстройство!»
Вернувшись в комнату, где лежал мертвый Длиннолапый, Счастливчик обнюхал и исследовал каждый уголок, слизал с пола все крошки и пятна жира. Некоторые битые предметы, устилавшие пол, пахли едой, поэтому он вылизал их дочиста, стараясь не прорезать язык. Покончив с этим делом, он вскочил на перевернутый стол и отыскал на нем вполне съедобные объедки. Но этого было слишком мало, вкус еды лишь раздразнил его аппетит и разъярил собаку-голод, которая с еще большей злобой набросилась на его пустой живот. К Длиннолапому Счастливчик не приближался, он старался даже не смотреть в его сторону.
