Он поднес бумажку Стратису так, как подносят розу. Стратис взял ее, и все вместе прочли:
БИЛЕТ
на ночное посещение Акрополя в полнолуние
Десять (10) драхм.
Николас продолжил:
— Итак, это место — Акрополь в полнолуние, как информирует билет Археологической службы. Я не нашел его сам: мне указал его перст судьбы. Поэтому я непрестанно думаю о нем. Я думаю, что Акрополь — место, где сконцентрировано (я имею в виду в пределах радиуса передвижения людей, у которых нет транспорта, чтобы отправиться в карьер Пентеликона) самое значительное количество мрамора.
Мрамор этот для лунных лучей — то же, что для солнечных — зеркала Архимеда. То есть мрамор заставляет их падать на вас — о, закупоренные реки! — с максимально возможной интенсивностью.
Он опорожнил стакан, который Саломея наполнила снова, и сказал:
— Однако имеется еще одна причина, которая заставляет думать, что указание судьбы верно. На Акрополе в полнолуние мы обретем энергию, которая приведет в движение наши воды и вызовет их соединение. Но, может быть, мы обретем еще и силу, которая, не исключено, будет способствовать нашей цели. Силу наследия наших бессмертных предков…
— Я и не знала, что Николас — оратор, — сказала Лала.
Саломея одернула ее. Николас посмотрел на нее, улыбнулся и продолжил:
— Несмотря на то, что госпожа Сфинга родом из Ламии, а училась в Центральной Европе, Клис — из Дельф, а учился в Афинах, Стратис — клазоменянин, а учился в славном Париже, и другие — родом из других мест, а учились в других семинариях, нет никакого сомнения, что Священная скала является неким символом, некоей идеей, а наши родители, Греческое государство, Нация, когда она еще существовала, понесли большие расходы, чтобы привить эту идею нашим нежным детским чувствам…
— Но… — произнесла Сфинга, приготовившись к атаке.
— Знаю, знаю, — сказал Николас. — Этот последний аргумент вызывает существенные возражения. Проблемы чувств всегда сложны и в большинстве случаев не имеют решения. Поэтому здесь я особо не настаиваю.
Во всяком случае, я, по крайней мере, не нахожу другого ответа на наш вопрос. Если кто-нибудь из вас может предложить лучшее решение, я готов его выслушать. Если же вы окажете мне честь, согласившись с моим мнением, вы должны сегодня принять решение ходить регулярно раз в месяц, по крайней мере, в течение шести ночей полнолуния, на Акрополь.
— А если наш доктор окажется шарлатаном? — нетерпеливо спросила Сфинга.
— Если он окажется шарлатаном, — ответил Николас, — тогда… тогда я посвящу вам такую вот эпитафию в честь нашей почившей компании:
Уходя из Ламии,
Мы были едины.
Стратис, ты это знаешь и можешь продолжить.
Он сел и жадно осушил свой стакан, который снова наполнила Саломея. А Стратис пробормотал продолжение:
— А прибыв на Саламин,
Я остался один.
Николас торопливо улыбнулся и утер пот со лба. Лала спросила:
— Кто это придумал?
— Покойный Матью Паскаль, — ответил Стратис.
— Тот, кого мы видели в кино?
— Он самый.
Лала посмотрела на Саломею, спрашивая взглядом, не совершила ли она какую-нибудь глупость. Саломея сказала:
— Мне нравится идея Николаса.
Нондас сказал:
— С луной все в порядке, но классических колонн я не выношу.
Калликлис сказал:
— А почему бы нам не ходить регулярно в кино? Сказка в полумраке — вот что объединяет людей. На следующей неделе я схожу на «Блудницу императрицу».
Сфинга сказала:
— Калликлис прав. Я тоже схожу. В тысячу раз лучше, чем ночной туризм господина Николаса.
Теперь Николас казался исчерпанным. Он глянул на часы и сделал последнюю попытку:
— Через четверть часа отправляется мой последний трамвай. Вы должны решить.
Калликлис запротестовал, глянув искоса на Сфингу:
— Но почему рогатая луна должна вторгаться мне в душу?
Последовал целый водопад фраз, в котором ничего нельзя было разобрать, — заговорили все разом. В конце концов, Николас поднялся и воскликнул:
— Я вижу, все согласны. Теперь давайте посмотрим: сегодня луна в ущербе. Возьмите карандаши и запишите:
Первая ночь: (сегодня пятнадцатое) в начале апреля.
Вторая ночь: май.
Третья ночь: июнь.
Четвертая ночь: июль.
А теперь внимание: пятая и шестая ночи. Август. В этом месяце полнолуние двойное, как груди Афродиты. Надеюсь, это принесет вам удачу. Подробные сведения вы можете получить, заглянув в «Казамиа».[37]Итак, встречаемся в 10 вечера у Пропилей. Спокойной ночи.
Он осушил стакан и поспешно ушел, даже не глянув, сделали ли заметки остальные. Саломея взяла графин, чтобы наполнить его снова, но рука ее застыла в воздухе: она увидела, что Николаса уже нет.
СТРАТИС:
Суббота
X. из моего романа. Нервы его измотаны настолько, что слова потеряли всякое значение. Он мог бы закричать на улице: «Убейте его!», если бы ни в чем не повинный прохожий посмотрел на него искоса.
Не обязательно, чтобы на Акрополе было семь человек, — их может быть много, бесчисленное множество. Не обязательно также, чтобы одни и те же лица были там в течение всех шести ночей. Лик драмы — Акрополь, все прочие — его сигиллярии, а любые сигиллярии приводимы в движение сухожилиями.
Вспомню, когда судьба будет ко мне более милостива, вспомню мою нынешнюю фантастическую жизнь. Внутренне она совсем опустошена, приходящие воспоминания вьются по стволу ее, словно плющ, и часто новый плющ отдыхает, повиснув в воздухе. Часто у меня возникает ощущение, что новая душа владеет мной.
Воскресенье, утро
Сегодня снова неизменный чистильщик обуви от Саломеи. Снова карандаш, клочок бумаги, а в конверте: «В ближайшее воскресенье, рано, после обеда я буду свободна для хорошей прогулки. Буду ждать, что Вы зайдете за мной около часу. Если Вы не празднуете Вербное воскресенье где-нибудь в другом месте, отдайте конверт посыльному. Его зовут Такие».
— Откуда ты, Такие? — спросил я.
— Из обуви, которую чищу. Давай конверт, потому что клиенты ждут.
