Дови разлила виски по стаканам. Спиртное заставило Лаки закашляться, но вскоре он почувствовал, как по телу разлилось приятное тепло, боль притупилась.
«Классная девка, — решил Тайлер сквозь дрему. — Не обычная смазливая красотка, а действительно потрясающая женщина! Такая вскружит голову любому».
Сквозь туман боли и опьянения Лаки увидел, как она сняла жакет и повесила его на спинку стула. Он не ошибся: груди у нее были высокими и круглыми.
О да, Дови была настоящей красавицей! Но и это еще не все. Она казалась женщиной, которая знала, чего хотела, и не боялась заявить об этом.
Не сумев решить эту загадку, Лаки отрубился.
4
Лаки проснулся в кромешной темноте. Он попытался открыть глаза, но это удалось проделать только с одним: видимо, правый глаз здорово заплыл.
Со стоянки автомобилей сквозь щель между шторой и стеной пробивался свет. Стояла глубокая ночь, но он не испытывал большого желания искать часы, чтобы узнать точное время.
Мышцы одеревенели от долгого лежания без движения. Он потянулся, морщась от боли, слегка постанывая, и попытался перевернуться на бок. Когда ему это удалось, колено его наткнулось на чье-то тело.
— Дови? — прошептал он.
В ответ послышалось невнятное бормотание. Так уже не раз бывало. Лаки частенько просыпался среди ночи в постели какой-нибудь женщины и потому повел себя как обычно: обнял и прижал к себе. Их колени непроизвольно выпрямились, тела прильнули друг к другу. Голова ее коснулась его щеки, он уткнулся ей в волосы, вдыхая запах жимолости, и в забытьи стал целовать пряди, упавшие ему на губы. Это было так хорошо, так здорово прижаться губами к ее холодному лбу! Ресницы Дови касались его губ, он целовал ее щеки, нос, рот…
Она откинулась назад.
— Лаки? — прошептала она.
— Да, малыш, — пробормотал он, прежде чем снова прижаться к ней губами.
Губы ее медленно приоткрылись, и его язык скользнул в восхитительную пропасть. Правда, Лаки не помнил, целовал ли он ее раньше. Вскоре он мягко коснулся нижней губы красавицы — это заставило его вспомнить, чего он так страстно желал.
Тихонько вскрикнув, женщина, возбужденно шевельнувшись, подалась к нему. Руки мягко коснулись его обнаженной груди, и Лаки почувствовал, как ее пальцы перебирают волоски, а ногти нежно царапают кожу. Странно, почему так робко и нерешительно? Все мысли Тайлера сосредоточились на желании овладеть ею.
Лаки, перекатив женщину на спину, оказался сверху и накрыл ее грудь ладонью. Одежда? Почему она лежит в постели одетая? Надо же, и на нем самом до сих пор джинсы! Неудивительно, что ему так неудобно.
Словно одурманенный, он дотянулся до верхней пуговицы ширинки. Освободившись наконец от брюк, он облегченно вздохнул. Используя свою индивидуальную систему поиска, он губами нашел ее шею и начал осыпать поцелуями, одновременно поглаживая ей грудь.
Препятствия в виде пуговиц и застежки на бюстгальтере лишь на миг задержали его, и вот уже он ощутил тепло и податливость женского тела.
— «Мы на правильном пути», — подумал Лаки.
Так оно и должно быть. Грудь была полной и мягкой, он осторожно сжал ее рукой, затем провел чуть выше соска, и он тотчас стал тугим и напряженным. Лаки, зажав его между пальцами, наслаждался сладостными постанываниями партнерши и наконец прильнул к нему губами. Он водил языком вокруг, ласкал, дразнил, пока ее руки не обхватили его плечи и тело его не пронзил огонь.
— Милая, милая, — шептал Лаки, исступленно целуя вторую грудь. — Милая…
«Чулки? Или колготки?» — подумал он с ужасом, скользнув рукой под юбку. Его всегда раздражали такие вещи.
Как бы там ни было, несколько мгновений спустя он наткнулся на шелковистую гладкую кожу… Очевидно, женщина тоже получала наслаждение, она так и выгнулась над постелью, застонала…
Обладал ли Лаки этой женщиной раньше? Нет, вряд ли. Иначе бы знал, как себя с ней вести: спешить или медлить. Он досадовал, ему не хватило времени, чтобы нащупать в кармане презерватив и надеть его. Инстинкт подсказывал, что надо чуть-чуть подождать, но не в силах больше противиться страсти, сильной и жаркой, мужчина бросился навстречу сладкому освобождению. Он слышал себя как будто со стороны, повторял «прости, прости», не отдавая себе отчета в том, почему говорит именно эти слова. Лаки сжимал женщину в объятиях, давил на нее сверху, ласкал опытной рукой, погружая свою плоть все глубже и глубже. Ему хотелось продлить наслаждение, это так здорово, но он был не в состоянии отдалить момент экстаза, который уже охватывал, сотрясал, опустошал его…
Силы оставили Лаки. Он лежал, склонив голову ей на грудь, продолжая целовать соски и нежно касаясь ладонью влажных завитков волос между ее бедер.
Она гладила его по голове. Почувствовав ласку, Лаки улыбнулся и медленно погрузился в сон, удивляясь, как ему хорошо и спокойно.
Независимо от того, сколько Лаки выпил вечером и в котором часу лег, он всегда вставал на рассвете. Его отец занимался поденной работой на дому, и у сына тоже выработалась привычка просыпаться рано. Лаки наконец пришел в себя. Голова раскалывалась от вчерашних приключений. Понадобилось усилие, чтобы открыть хотя бы здоровый глаз. Однако он сразу же протрезвел, обнаружив, что лежит в постели один. Ворча и постанывая, Лаки сел, включил ночник и, покачиваясь от слабости, осмотрел комнату. Ни пиджака. Ни ключей. Может, Дови вышла приготовить кофе? Лаки опустил ноги на пол и непроизвольно выругался: боль пронзила все его тело. Превозмогая ломоту, он поднялся и, прихрамывая, двинулся к окну.
Добравшись до цели, Тайлер театральным жестом раздернул шторы, испугав при этом парочку — мужчину и женщину средних лет, прогуливающихся на свежем воздухе.
Лаки машинально застегнул джинсы, недоуменно таращась на пустое место, где еще вчера вечером был припаркован красный автомобиль Дови.
— Проклятие!
Она ускользнула. Ушла незаметно, как вор. Эта мысль заставила Лаки сунуть руку в карман. Бумажник был на месте.
Может, она просто была плодом его воображения? Нет, конечно же, нет! Лаки не мог выдумать эти необыкновенные зеленые глаза.
Чертыхаясь, он отправился в ванную комнату и включил яркую лампу дневного света. Из зеркала на него глядел весьма непривлекательный тип. Волосы всклокочены, на лице — темная щетина, фиолетовый глаз заплыл и не открывался. Рана на животе затянулась, но осталась ярко-красная полоса.
Вдруг что-то заинтересовало Лаки в собственном отражении. Приглядевшись повнимательнее, он обнаружил на груди длинный золотисто-каштановый волос — то, что надеялся найти.
Тайлер машинально покинул ванную. Опустившись на кровать, он сжал гудящую голову руками. Нет, Дови ему не пригрезилась. Любовные игры были отнюдь не игрой больного воображения.
