Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
В заведении миссис Крэнстон приличия соблюдались неукоснительно: ни один гость не отваживался произнести здесь некрасивое слово, и даже пересуды о хозяевах не должны были переходить границ. Позже я с удивлением отметил, что истории о легендарном Ньюпорте — о пышной довоенной жизни: о войнах светских львиц, о грубости знаменитых хозяек, о вавилонской роскоши маскарадов — вспоминались не часто; их все слышали. Последние курортные сезоны тоже не обходились без пышных балов, без чудачеств, драм и мелодрам, но о таких происшествиях упоминали только конфиденциально. Миссис Крэнстон указывала, что обсуждать личную жизнь тех, кто кормит нас, — непрофессионально. Сама она присутствовала тут каждый вечер, но отнюдь не восседала в центре, правя беседой. Она сидела за каким-нибудь из столиков, предпочитая общество одного, двух или трех друзей. У нее была красивая голова, благородная прическа, внушительная фигура, идеальное зрение и идеальный слух. Одевалась она по образцу тех дам, в услужении у которых провела свои молодые годы: корсет, черный стеклярус, полдюжины шуршащих юбок. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем просьба дать совет в каком-нибудь сложном деле, требующем дипломатичности и житейской мудрости, полностью свободной от иллюзий. Мне не трудно вообразить, что она спасла множество гибнущих душ. Она прошла все ступени служебной лестницы — от судомойки и уборщицы до горничной. По слухам — я осмеливаюсь повторять их лишь много десятилетий спустя, — «мистера Крэнстона» никогда не существовало (Крэнстон — городок по соседству с Ньюпортом), а в ее дело вложил деньги весьма известный банкир. Ближайшей подругой миссис Крэнстон была несравненная Эдвина, которая постоянно занимала на первом этаже комнату с выходом в сад. Эдвина ожидала давно назревшей кончины алкоголика-мужа в далеком Лондоне, чтобы справить свадьбу с Генри Симмонсом. Некоторым наблюдателям были ясны выгоды ее комнаты с отдельным выходом в сад: Генри мог прийти и уйти когда заблагорассудится, не вызвав скандала.
У миссис Крэнстон было заведено, что все дамы, кроме нее самой и Эдвины, расходятся без четверти одиннадцать — кто по комнатам наверху, а кто по своим городским жилищам. Джентльмены уходили в полночь. Генри был любимцем хозяйки пансиона и в отношениях с ней проявлял старомодную учтивость. Именно этот последний час с четвертью доставлял Генри (и нашей хозяйке) больше всего удовольствия. Мужчины обычно оставались в баре, но иногда к миссис Крэнстон присоединялся очень старый и похожий на мощи мистер Дэнфорт, тоже англичанин, который служил — величественно, без сомнения — дворецким в больших домах Балтимора и Ньюпорта. Память у него ослабела, но его еще приглашали время от времени украсить своим присутствием буфет или холл.
В такой вот час Генри и представил меня миссис Крэнстон.
— Миссис Крэнстон, я хочу, чтобы вы познакомились с моим другом Тедди Нортом. Он работает в казино и, кроме того, читает вслух дамам и джентльменам, у которых слабеет зрение.
— Мне очень приятно с вами познакомиться, мистер Норт.
— Спасибо, это большая честь для меня, мадам.
— У Тедди, насколько я знаю, только один недостаток — он не мешается в чужие дела.
— По-моему, это характеризует его с хорошей стороны, мистер Симмонс.
— Миссис Крэнстон, Генри мне льстит. У меня было такое намерение, но даже за то короткое время, что я в Ньюпорте, я обнаружил, как трудно порой избежать ситуации, которая вам не подвластна.
— Наподобие одного неудачного побега на днях, если не ошибаюсь?
Меня словно громом поразило. Как могли просочиться слухи о моем маленьком приключении? Слова хозяйки были первым сигналом о том, как трудно в Ньюпорте сохранить в тайне события, которые прошли бы незамеченными в большом городе. (В конце концов, слуг за то и хвалят, что они «предупреждают малейшее желание» хозяина; а это требует пристального и неослабного внимания. Акуиднек — небольшой остров, и ядро его Шестого города невелико.)
— Мадам, мне можно простить, что я пытался помочь моему другу и работодателю в казино.
Она опустила голову с еле заметной, но благосклонной улыбкой.
— Мистер Симмонс, вы извините меня, если я попрошу вас минуты на две перейти в бар: я хочу сказать мистеру Норту кое-что для него важное.
— Ну разумеется, милостивая государыня, — сказал Генри с довольным видом и покинул комнату.
— Мистер Норт, в нашем городе отличная полиция и очень умный начальник полиции. Им приходится не только оберегать ценности некоторых граждан, но и оберегать некоторых граждан от самих себя — и оберегать их от нежелательной гласности. Независимо от того, о чем вас просили две с половиной недели назад, вы выполнили просьбу очень хорошо. Но вы сами знаете, что это могло кончиться бедой. Если у вас опять возникнут такие затруднения, я надеюсь, вы со мной свяжетесь. Мне случалось оказывать услуги начальнику полиции, и он тоже бывал внимателен и услужлив по отношению ко мне и к некоторым моим гостям. — Она дотронулась до моей руки и добавила: — Не забудете?
— Ну конечно, миссис Крэнстон. Я очень признателен, что вы разрешаете вас потревожить, если возникнет нужда.
— Мистер Симмонс! Мистер Симмонс!
— Да, мадам.
— Присядьте к нам, пожалуйста, и давайте чуточку нарушим закон. — Она звякнула колокольчиком и дала официанту зашифрованный приказ. В знак хозяйского расположения нам подали, если память не изменяет, джин с содовой. — Мистер Симмонс говорит, что у вас возникли какие-то мысли о деревьях в Ньюпорте и о разных частях города. Интересно было бы это услышать непосредственно от вас.
Я рассказал — Шлиман, Троя и прочее. Мое разделение Ньюпорта было, разумеется, еще не закончено.
— Прекрасно! Прекрасно! Спасибо. Ах, как интересно это будет послушать Эдвине. Мистер Норт, я, как и большинство моих гостей на верхнем этаже, прожила двадцать лет в том городе, где Бельвью авеню; но теперь я держу пансион в последнем из ваших городов и горжусь этим… Генри Симмонс говорит, что джентльмены в биллиардной Германа принимали вас за сыщика.
— Да, мадам, или еще за какого-нибудь нежелательного типа — какого именно, он не стал говорить.
— Мадам, мне не хотелось чересчур угнетать нашего приятеля в первые же недели. Как вы думаете, достаточно ли он окреп и можно ему сказать, что его принимали еще за жигана либо за пачкуна?
— Ну что за язык у вас, Генри Симмонс! Это называется «жиголо». Да, я думаю, ему надо сказать все. Это может помочь ему в дальнейшем.
— Пачкун, Тедди, — это газетчик, который ищет грязи, охотник за скандалами. В сезон они слетаются сюда, как мухи. Пытаются подкупать слуг, чтобы те им все рассказывали. Если не могут найти помоев — сами стряпают. В Англии то же самое — миллионы читают про пороки богачей и радуются. «Дочь герцога найдена в притоне курильщиков опиума. Читайте подробности!» А теперь — Голливуд и кинозвезды. Большинство пачкунов женщины, но и мужчин хватает. Мы не желаем иметь с ними ничего общего, верно, миссис Крэнстон?
Она вздохнула.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
