— Пусть Аврум решит, — сказал наконец хозяин брынзы.
Все головы повернулись к самому старшему.
— Примем его, — коротко сказал Аврум.
— Ну, смотри, — сказал Шломо. — Если он сглупит и нас из-за него поймают, ты будешь в ответе.
— Когда нас поймают, тогда уже некому будет искать виноватых и невиновных, — сказал хозяин брынзы.
Его звали Ицек. Он сидел у края воды и бросал веточки в ручей. Течение быстро уносило их всё дальше и дальше. Давид лег рядом с ним на спину и стал смотреть в небо. Он снова видел перед собой удалявшегося на лошади крестьянина, и сердце его было переполнено недавними переживаниями.
Кто-то растолкал его:
— Вставай, уходим.
Это сказал маленький Иоселе. Он был в одежде кого-то взрослого, штаны подвернуты на поясе и завязаны веревкой. Никакой обуви. Только сейчас Давид увидел, что все остальные ребята тоже были босиком. Только Давид носил туфли. Те самые, которые так и не успел починить Иона-сапожник.
Ребята двинулись по дороге, которая шла среди полей в сторону видневшейся вдали деревни. Подойдя поближе к домам, они залегли на краю пшеничного поля. Отсюда уже можно было разглядеть людей и животных во дворе ближайшего хозяйства. Солнце клонилось к закату. Рядом с конюшней стояла кобыла, вокруг нее бегал маленький жеребенок. Во двор вошла девочка, гоня перед собой стайку гусей. Собака встретила их лаем, и все гуси разом повернули к ней головы и угрожающе зашипели. Потом молодой парень загнал в хлев несколько коров. Из дома вышла женщина и крикнула:
— Яцек, загони свиней!
Давид вспомнил, что «Яцек» — это то польское имя, которое родители должны были написать в открытке, посланной его братьям и сестрам.
Женщина закатала рукава и направилась в хлев. В одной руке она несла ведро, а в другой — низенькую табуретку. Аврум внимательно осматривал двор.
— Они приготовили корзины с овощами, завтра повезут на рынок, — прошептал он.
И тут им повезло. Из дома вышел хозяин. Он оседлал кобылу, сел верхом и выехал на дорогу. Маленький жеребенок поскакал за ними. Собака сорвалась с места и побежала их провожать. Ребята следили за ними с нарастающим возбуждением. Как только крестьянин и собака исчезли из виду, Аврум крикнул:
— Давай!
Ребята выскочили из укрытия и бросились во двор. Возле стены дома стояли большие корзины с овощами, которые уже раньше приметил Аврум. Здесь же лежала маленькая корзинка с яйцами. Аврум схватил ее, а другие стали хватать из больших корзин огурцы, помидоры, морковки и редиски и торопливо рассовывать по карманам. Гуси громко загоготали. Парень выглянул из свинарника посмотреть, что случилось, и ребята бросились бежать. Парень кинулся за ними следом с криком:
— Жиденята! Воры!
Его мать выскочила из хлева и тоже закричала:
— Они украли яйца!
Ребята мчались что было сил. Впереди всех — Аврум и Шломо. Но один мальчик из их компании замешкался и выбежал со двора позже других. Польский парень быстро настиг его и повалил на землю. Давид услышал, как мальчик ужасно закричал. Женщина какое-то время еще бежала за другими, но расстояние между ними все увеличивалось, и она остановилась. Наверно, поняла, что уже не сможет их догнать.
Ребята шли, радостно улыбаясь, и глотали слюнки, глядя на корзинку с яйцами в руках Аврума. О пойманном мальчике никто не упоминал.
— В городе мы ждали темноты, чтобы залезть в магазин, — сказал Давид.
— В деревнях нельзя красть в темноте, — объяснил ему Ицек. — В темноте не разберешь, что хватать или срывать.
— А если тебе нужны штаны или рубашка, нужно видеть, что висит на веревке, — добавил Иоселе.
Только теперь Давид понял, откуда на Иоселе его взрослая одежда.
— Здесь не город, — назидательно сказал Шломо. — Здесь все другое. Тут нужно научиться, как себя вести, чтобы не наделать глупостей.
— А какие можно наделать глупости?
— Ну, к примеру, нужно знать, что, если встретишь поляка, нельзя с ним разговаривать. Он может догадаться, что ты еврей. Или, к примеру, нельзя купаться с польскими ребятами в реке, потому что для купанья нужно снимать штаны.
Давид не знал всего этого. Он не знал и того, почему нельзя снимать штаны, но ему не хотелось спрашивать об этом у Шломо.
Они прошли чье-то хозяйство, полускрытое за небольшой рощей. Жилой дом стоял среди фруктовых деревьев.
— Смотри, настоящие груши! — сказал Ицек. — Не то что те маленькие и кислые, которые растут вдоль дорог.
Они остановились среди деревьев и прислушались, не лает ли собака. Все было тихо.
— Нет собаки! Можно попробовать.
— Пусть Давид идет, — сказал Шломо.
— Почему Давид? — спросил Аврум.
— А что? Он тоже должен что-нибудь добыть для всех!
— Ты умеешь залазить на деревья? — повернувшись к Давиду, спросил Аврум.
— Конечно.
В Блонье Давид много лазил по деревьям. Он подошел к забору, за которым росли деревья, залез на забор, а оттуда на одно из деревьев. Но как только он начал срывать груши, выяснилось, что они ошиблись. В хозяйстве была собака, она просто спала за домом. Услышав треск ветвей, она проснулась и залаяла. Из дома показался старый крестьянин и увидел Давида. Давид спрыгнул с дерева, перемахнул через забор и побежал. Крестьянин освободил собаку, и они оба бросились вдогонку…
— Вор! — кричал крестьянин. — Воришка!
Остальные ребята припустились во весь дух. Давид мчался за ними. Крестьянин вскоре отстал, но собака явно догоняла. Давид остановился, вынул из кармана грушу и изо всей силы швырнул в собаку. Он попал точно ей в нос. Собака завизжала, остановилась, но тут же снова залаяла. Давид не знал, что ему делать. Если он побежит, собака опять бросится за ним, а если будет стоять, его догонит крестьянин. Аврум увидел, что Давид остановился, и решил вернуться, чтобы помочь ему. Шломо схватил его за рукав:
— Не беги, а то поляк поймает вас обоих.
— А ну пусти! — с угрозой сказал Аврум и высвободился из его рук. Потом подбежал к Давиду и ударил собаку палкой. Та поджала хвост и с воем бросилась назад, не ожидая, пока приблизится ее хозяин.
Давиду вспомнился тот мальчик, которого поляки только что поймали. Еще минута, и с ним могло бы случиться то же самое.
Они пересекли рощу и выбрались на просторный луг. Теперь они шли по высокой траве. По полю разбрелись коровы и лошади. Трое мальчишек сидели возле костра. Аврум остановился.
— Иоселе, возьми Давида и подойди к ним. Может, они продадут вам спички, — сказал он и дал Иоселе две маленькие монетки.
Давид присоединился к Иоселе. Они подошли к костру.
— У вас есть спички? — спросил Иоселе.
