— Это тот самый дом? — спросил Гуннар. Ветер трепал его тонкие, песочного цвета волосы.
— Сейчас выясним, — ухмыльнулся Джастин и постучался. Послышались шаркающие шаги. Дверь отворила седовласая женщина с круглым, улыбчивым лицом.
— А, молодые люди... Вы, должно быть, друзья Крителлы. Она о вас рассказывала. Ты, паренек, наверняка Гуннар. Ну а тебя, надо думать, кличут Джастином. Меня зовут Эрлин, Крителле я довожусь тетушкой. Племянница скоро будет: побежала вниз, в портовую контору за Дагудом. Вы, наверное, знаете, что он помощник начальника порта.
— Весьма рад знакомству, — промолвил Джастин с легким поклоном.
— Мы весьма благодарны за приглашение, — добавил Гуннар. — Приятно побывать за семейным столом, это не то, что казенные харчи.
— Заходите, не стойте на пороге, — предложила Эрлин, отступая от двери. — Здесь у нас гостиная; присаживайтесь и подождите Крителлу. Не сомневаюсь, она будет с минуты на минуту. А вот Венда, она составит вам компанию, пока я хлопочу по хозяйству.
Через арочный проем на другом конце гостиной Эрлин удалилась на просторную кухню, оставив молодых людей в обществе взъерошенной рыжеволосой девчушки в полотняной блузе и выцветших штанах, выпущенных поверх изрядно потертых коричневых кожаных сапожек. С огнивом в руках она подошла к столу, на котором красовалась лампа, и заявила:
— Время еще раннее, но раз в доме гости, я могу зажечь свет. Обстановку гостиной составляли кушетка, три деревянных кресла, кресло-качалка, несколько стульев с прямыми спинками и два столика, служивших подставками для ламп. Закатное солнце отбрасывало в окно красноватые блики.
— Я Джастин, а это мой брат Гуннар, — представился молодой инженер.
— Как же, знаю. Он Маг-Буреносец, Крителла, особливо когда думает, будто я ничего не слышу, только об нем и толкует.
Джастин ухмыльнулся, а Гуннар густо покраснел.
Дважды щелкнув огнивом, Венда зажгла фитиль, умело подкрутила его, чтобы лампа не чадила, и, положив огниво на стол, уселась в кресло-качалку.
Гуннар занял одно из кресел, тогда как Джастин пристроился на краешке кушетки, откуда мог видеть переднее крыльцо.
— Мне нравится, когда у нас бывают гости, — сообщила девочка, — а еще я люблю, когда приходит тетушка Эрлин. Если она у нас, то мне почти не приходится помогать маме на кухне. А вот ты, — она указала пальцем на Гуннара, — можешь устроить настоящую бурю? Большую-пребольшую?
— Ну... — пробормотал Гуннар, ерзая в кресле. — Вообще-то устраивать сильные бури едва ли стоит. Из-за штормов, вызванных великим Креслином, погибло очень много народу.
— Да знаю я. Мне просто интересно, слабо тебе вызвать бурю или нет. Так как, можешь?
— Если очень уж потребуется... пожалуй, смогу.
Джастин приметил в окне две человеческие фигуры, сворачивавшие с дороги на тропку, ведущую к дому. Вечерние лучи поблескивали на рыжей макушке.
— Думаю, Венда, твои отец и сестра сейчас будут дома, — сказал он.
— Она всегда приходит пораньше, если ждет гостей. Да и папа тоже, — откликнулась Венда и, качнув креслице вперед, встала.
Джастин и Гуннар последовали ее примеру, так что вошедших в гостиную Крителлу и ее отца они встретили уже на ногах.
— Друзья, это мой отец, Дагуд. Папа, познакомься с Гуннаром и Джастином, — промолвила Крителла, улыбаясь юношам. — Надеюсь, с Вендой, моей матушкой Карнелой и тетушкой Эрлин вы уже познакомились?
— Твоей матушки мы еще не видели, она, наверное на кухне, — ответил Джастин.
— А ты, смотрю, зажгла лампу, — промолвила Крителла, бросив на сестренку строгий взгляд.
— Ну и зажгла... у нас ведь гости.
— Это я установил правило: до заката свет у нас зажигают только в случае прихода гостей. А гости заходят к нам не так уж часто, — улыбнулся Дагуд. — А вы, молодые люди, не хотите ли помыть руки?
— Да, мы бы не прочь.
— Прошу сюда.
Дагуд провел гостей в кухонный альков, где находился второй умывальник.
— Обед скоро? — тем временем поинтересовался Дагуд, заглядывая на кухню.
— Помоете руки и за стол. Ждать долго не придется, — отозвалась стоявшая у плиты рослая худощавая темноволосая женщина.
— Давай теперь ты, — кивнул Джастин Крителле, когда Дагуд уже взялся за полотенце.
— Ты весьма учтив, — с улыбкой отозвалась девушка. Инженер улыбнулся в ответ, хотя предпочел бы, чтобы его находили не «весьма учтивым», а «весьма привлекательным».
— Венда, — окликнула Крителла сестричку, когда та бочком двинулась к столу.
— Что, и мне тоже?
— А как же! — в один голос ответили Дагуд и Крителла.
— Только и делаешь, что моешься, моешься... — пробормотала девчушка, неохотно направляясь к умывальнику.
Покончив с умыванием, все принялись рассаживаться.
— Джастин, устраивайся вон там, а Венда сядет рядом с тобой...
Инженер последовал указанию Крителлы, хотя ему куда больше понравилось бы сидеть на месте Гуннара, под боком у молодой Целительницы.
— Рассаживайтесь, во имя Тьмы, — заявила Карнела, выставляя на длинный дубовый стол две корзинки со свежеиспеченным хлебом и здоровенную супницу с похлебкой. — Все с пылу с жару.
Гости были представлены хозяйке и устроились за столом. Дагуд прокашлялся и нараспев проговорил:
— Во имя гармонии и следуя Равновесию, мы, собравшиеся ныне за сей трапезой, посвящаем себя и свои души поддержанию вящей гармонии в наших поступках и помыслах.
Завершив молитву, хозяин дома поднял глаза, улыбнулся и потянулся за черпаком, лежащим перед ним в серой глиняной миске.
— День сегодня выдался хлопотный, — промолвил он и зачерпнул из супницы ароматного дымящегося варева.
Аромат пряностей — перца, риалла и еще чего-то исключительно душистого — наполнил рот Джастина слюной. Когда супница оказалась перед ним, он, следуя примеру Дагуда, аккуратно наполнил свою миску густой смесью рыбы и овощей и повернулся к Венде:
— Сколько тебе положить, юная госпожа?
— Меня звать Венда, и я хотела бы получить половину мисочки.
— Стало быть, ты и получишь ровно половину. У нас, инженеров, глазомер точный.
— Посмотрим.
Гуннар закашлялся. Крителла усмехнулась, а потом промолвила:
— Ну, Джастин, не ударь в грязь лицом.
Юноша взялся за половник и, используя свое чувство гармонии, зачерпнул из супницы столько варева, столько требовалось, чтобы налить тютелька в тютельку половину миски.
— Неплохо, — снизошла до похвалы Венда. — Ты, надо думать, всем инженерам инженер.
