— Однако, насколько мне известно, гавриилитов отличает не только цвет их одежд, — продолжал настаивать монах. — Есть еще одна особенность, и пренебречь ею невозможно. Можешь ли ты иным образом доказать, что ты именно тот, за кого себя выдаешь?
Кверон позволил себе кривую усмешку. А он смельчак, этот брат Тирнан! Не всякий человек решился бы подступиться с подобными требованиями к незнакомому Дерини. А монах желал узнать, что стало с его косой — тема, совершенно запретная вне Ордена… но, похоже, сейчас это было неизбежно.
— Полагаю, тебе ни к чему демонстрировать все, на что я способен, — тихо вымолвил Кверон, извлекая из поясного кошеля свернутую косу. — И все же вот этого должно быть достаточно, чтобы успокоить тебя на мой счет. — Он показал свое сокровище онемевшему монаху. — Достаточно доказательств? Увы, но прическа могла выдать меня, сохранить ее не удалось. Прикасаться не советую — но поверь, это мои волосы.
Тирнан испуганно покосился на косу, словно поражаясь собственной дерзости, и затряс головой, поспешно отступая на шаг, когда Кверон поднял ее повыше.
— Прошу вас, отец Кверон, войдемте внутрь, не надо стоять на морозе, — пробормотал он, отводя взгляд, и повернулся, чтобы открыть дверь. — Для вас оставили особые указания.
Внутри часовни было ненамного теплее, чем снаружи, и дыхание застывало клубами белого пара.
Пряча косу обратно в кошель, Кверон проследовал за братом Тирнаном по центральному проходу вглубь часовни. Крохотное помещение казалось больше и светлее, благодаря свежевыбеленным стенам. За деревянной загородкой, отделявшей северный придел церкви, слышался какой-то шум — там, похоже, трудились строители, но когда они приблизились к алтарю, все звуки отдалились и затихли.
Красным огоньком теплилась единственная лампада…
— Прошу вас, подождите здесь, — попросил Тирнан, когда они остановились на ступенях алтаря, дабы почтить Божество, в честь которого горел этот огонь.
Заинтригованный, Кверон взглядом проследил за монахом. Тот поднялся по ступеням и открыл ключом замок. Из-за каких то завернутых в ткань реликвий, он извлек маленький замшевый мешочек, не больше ладони. Спрятав его в недрах своей рясы, он знаком показал Кверону подняться с колен и следовать за ним к отгороженному северному приделу.
Через проход в загородке они прошли вперед, и при виде гостей несколько одетых в черное монахов поспешно попятились прочь от алтаря трансепта, перед которым зияла полоса голой земли. Безмолвно поклонившись, монахи принялись укладывать на место каменные плиты — непосвященному могло бы показаться, что они закрывают могилу, однако Кверон догадался, что это и есть тот самый Портал, который собирались построить Ивейн с Джоремом.
— Да благословит Господь ваш труд, — пробормотал Кверон, не желая говорить ничего более определенного, пока не будет знать точно, что за люди его окружают.
Мысленно прозондировав окружающее пространство, он тотчас ощутил знакомое покалывание — это и был Портал. Он осторожно двинулся вперед и встал точно посередине — к очевидному изумлению зрителей, — но тут его ожидало горькое разочарование. Все усилия Кверона оказались тщетными, и никакой соседний Портал он так и не сумел нащупать. Либо те были слишком далеко, вне пределов досягаемости, либо уничтожены или заперты.
— Любопытно, — пробормотал он вполголоса. — А что, брат Тирнан, больше никаких указаний на мой счет вам не оставляли?
Коротким жестом монах велел своим собратьям удалиться. И лишь когда стихли шаги последнего из них, он приблизился и протянул Кверону мешочек из коричневой замши.
— Леди Ивейн велела, чтобы я вручил вам вот это, но лишь тогда, когда вы встанете на это самое место. Я… мне неведомо, что там внутри, и что произойдет, когда вы это возьмете…
— И все же я должен выяснить. — Кверон торопливо ощупал содержимое мешочка. Что-то плоское и круглое, возможно, металлическое… какой-то амулет?
— Забавно, — прошептал он. — А больше она ничего не просила передать?
Тирнан покачал головой.
— Нет, отче. Но я видел, как они все исчезли через этот Портал. Я знаю, что должно произойти, и не испытываю страха.
— Большая редкость для обычного человека, — заметил Кверон. — Тебе ведомо это, брат Тирнан?
Тот лишь пожал плечами в ответ.
— Я просто невежественный монах, отче, но я доверяю леди Ивейн и отцу Джорему. Ах, да… он сказал, вы узнаете эту вещь, и сразу поймете, что с ней делать.
— Так сказал отец Джорем?
— Да, отче.
— Тогда проверим, насколько он был прав. — Кверон расслабил завязки мешочка и заглянул вовнутрь.
— Так, и что же мы имеем? — Он потянул за тонкую зеленую шелковую ленту, к которой был привязан таинственный предмет. — Это медальон Целителя. Медальон Райса! — выдохнул он, уложив тусклый серебристый диск на ладонь.
На одной стороне было высечено имя Райса и год выпуска из монастыря святого Неота; и Кверон знал, что если перевернет медальон, то увидит герб Райса, увенчанный знаком Целителя — рукой со звездой.
— Но… Райс никогда его не отдал бы. Никому. Если только он не…
Кверон судорожно стиснул медальон в ладони, осознав наконец все значение этого послания. Похоже, он понял наконец, почему Ивейн хотела, чтобы он стоял именно тут, в центре нового Портала, когда развяжет мешочек. Ибо что-то случилось с Райсом — скорее всего, молодой Целитель погиб, — и скорбь Кверона должна сыграть роль психического маяка, который поможет Ивейн с Джоремом отыскать его здесь.
Глотая слезы, он затолкал замшевый мешочек на дно своего кошеля и тщательно разгладил шелковую ленту, стараясь больше не смотреть на медальон, — так велико было его горе. Лишь сейчас он вспомнил, что брат Тирнан наблюдает за ним, испуганный и смущенный, и жестом велел ему удалиться.
Монах безропотно повиновался, бесшумно затворил дверь в перегородке, а затем направился к другому проходу, что вел, вероятно, в ризницу. И лишь когда Кверон удостоверился, что наконец остался один, он вновь решился взглянуть на серебристый диск.
Целительский медальон Райса Турина. Теперь герб и рука со звездой оказались вверху, но это ничего не меняло. Как ни крути его, но трагическое послание от этого не исчезнет… На душу Кверона камнем легла невыносимая тяжесть.
С глубоким вздохом сосредоточения, он накрыл диск рукой, закрыл глаза и отомкнул скрытое заклятье. Все оказалось даже хуже, чем он опасался. Мельком он ощутил психические подписи тех, кто вручал медальон Райсу — отца Эмриса и еще чью-то, незнакомую… А затем, пробивая все барьеры, которые Кверон мог бы возвести, чтобы защититься от ужасного знания — в его сознание лавиной хлынула информация. Картины побоища в Труриле, убийства Элистера Келлена и Джебедии, в мельчайших, ужасающих подробностях, которые он должен был запечатлеть в памяти, чтобы выжить.
* * *
