Что-то толкнуло Льешо в бок. Перед ним появилось бугристое улыбающееся лицо морского дракона. Он извивался вокруг Льешо: золотистые и изумрудные чешуйки образовывали клубы пены. Дракон осторожно обвил юношу вокруг талии. Тонкий раздвоенный язычок лизнул лицо Льешо, затем руку — Интересно, собирается ли он съесть меня на обед? Однако в узких глазах можно было прочесть добрую иронию. Дракон нежно боднул юношу маленькими спиральными рожками и исчез, скользнув мягкой чешуйчатой кожей живота по телу Льешо. Даже морской дракон — хорошая компания, если он не собирается тебя проглотить. Вдруг голова животного показалась перед ним, кольца сверкали на солнце, как золото, а в воде переливались изумрудом. Льешо почувствовал, что поднимается на мягкой спине дракона, несущего его к Жемчужному острову.
— Я готов, — сказал юноша, — я понял знак.
Дракон, казалось, услышал его, вильнул хвостом и рассмеялся, обнажив острые изогнутые зубы. Если бы Льешо не привык ожидать от моря чего угодно, его поразил бы этот человеческий, мелодичный смех. Юноша рассмеялся в ответ, огладил блестящий бок нового друга и слегка сжал его коленками: так он обращался в детстве со своим пони. Когда они добрались до мелководья, дракон погрузил голову в воду, и Льешо отпустил его. Дальше он сможет и сам. Вскоре Льешо достиг берега, сел на песок, тяжело дыша, и посмотрел на расстояние, которое только что преодолел, морского дракона там не было.
Когда Льешо зашел в барак, Кван-ти уже вернулась. Она закалывала мокрые седые волосы. Целительница ничего не сказала ему о своем походе и не спросила, почему он так поздно возвратился. Льешо, со своей стороны, не упомянул о попытке бежать и о том, что само море утешило его и вернуло обратно. В последовавшие дни юноша продолжал бегать, но уже не с тем пылом. Завтра или послезавтра судьба его решится сама по себе. Такой уж нрав у фортуны.
Через три дня в барак явился с посланием раб, не старше Льешо, но на голову выше и со светло-золотистыми волосами. Он велел, чтобы юноша собирал вещи и следовал за ним. Поскольку все добро Льешо состояло из единственной смены одежды и корзины для ее хранения, он использовал данные ему несколько минут, чтобы сказать до свидания Кван-ти и написать прощальную записку Льинг и Хмиши. Он будет скучать по ним, мысль о том, что он будет жить в бараке гладиаторов, где нет ни одного фибского лица, испугала юношу больше, чем заключающаяся в новом ремесле опасность. Однако Льек учил его, что жизнь идет по спирали. Нельзя долго двигаться вперед, не натыкаясь на свое прошлое. Льешо терпеть не мог это изречение, потому что в его прошлом не было ни мгновения, которое он хотел бы повторить. Теперь же мудрые слова старца успокоили его.
Посыльный с подозрением осмотрел вернувшегося Льешо.
— Не хотел бы я оказаться на твоем месте даже за весь жемчуг залива, — произнес он единственную фразу, и они отправились вверх по склону под щебетание птиц.
Раньше Льешо видел тренировочный лагерь лишь издалека, никогда не был за деревянным частоколом. Он впервые вблизи рассматривал толстые прямые стволы, плотно посаженные друг к другу, заострявшиеся кверху, как зубья дракона. Такие меры предосторожности были излишни — если уж фибину не удавалось сбежать с Жемчужного острова, то мягкотелому слуге или мускулистому гладиатору тем более. Однако бойцы, счел он, по своей природе должны быть яростными людьми. Возможно, они умеют управлять лодкой. По какой бы то ни было причине попасть в их лагерь и выйти из него представлялось невозможным. У главных ворот белокурый парень обратился к стражнику, один из пустых рукавов которого был завязан узлом. Тот открыл дверь единственной рукой и направил вошедших в проход столь узкий, что плечи крепкого человека терлись бы о его стены.
Льешо держался неотесанного частокола, составлявшего внешнюю стену коридора. Внутренняя же его стена была тоже из бревен, но гладких — без коры, дыр от сучьев и иных неровностей, благодаря чему они впритык прилегали друг к другу. Широкая, буквально отполированная полоса свидетельствовала, что большинство проходивших здесь мужчин терлись именно об нее. Доносившиеся изнутри ругательства, ворчание и лязг оружия обескуражили Льешо, и он прижался к грубым колким бревнам, словно несколько дюймов могли предоставить ему желанную безопасность. Бои теперь станут частью его жизни, и он робел перед суровой реальностью, выбранной им самим.
По подсчетам Льешо, они обошли пол-лагеря, а то и весь, пока добрались до второго стражника. Тот, видимо, знал провожатого и молча открыл ворота. Его рот исказился ухмылкой, высоко поднялась от изумления бровь. Юноша удивленно нахмурился, и стражник тотчас вернулся к своей работе шилом, кожей и бечевкой. Мужчина не походил на бойца, впрочем, как и златовласый парень.
Льешо не успел поразмыслить об этом, так как посыльный подпихнул его сквозь ворота на неведомую поверхность под ногами — древесные опилки. Запах крови и пота, да и сами опилки парализовали юношу: кругом мелькание оружия, сопровождаемое гневными выкриками, злобой, пропитавшей воздух. Льешо сделал шаг вперед, пытаясь восстановить равновесие, но споткнулся о кусок металла с прилипшими к нему кусками плоти. Вскрикнув, он упал лицом на тренировочную площадку.
— Смотри под ноги, дурак!
Слова эти донеслись сверху, от человека с загорелыми ногами в сандалиях, остановившегося в нескольких дюймах от головы Льешо. Юноша и думать не хотел о мокрой рейке, о чужой крови, что пропитала его рубаху. Он закрыл глаза, желая исчезнуть, но провожатый вернул его к действительности.
— Это новая цыпка, — показал златовласый парень на распростертое тело Льешо.
— Любимчик хозяина? — спросил незнакомый голос, пока юноша пытался встать на колени, затем на ноги — в таком положении куда удобней продолжать разговор.
Приведший его сюда парень пожал плечами.
— Не знаю, не спросил, — проговорил он тоном, явно гласившим, что дела Льешо его не касаются.
— Тогда возвращайся к работе, если мастер Марко не желает, чтобы ты отвел его лично.
— Этого он не просил.
Парень уже удалялся от своего подопечного, когда Льешо вспомнил, что не знает даже его имени. Не лучшее время для вопросов: он хотел выглядеть солиднее перед стоящим рядом человеком, с туники которого капала грязь. Разило отвратным терпким запахом, и Льешо сморщил нос, пытаясь определить, чем это так пахнет, не чихнуть бы.
— Краской и соломой, — подсказал незнакомец.
Льешо заметил чучело человека, привязанное к столбу, с торчащей из груди стрелой. Его «потроха» валялись вокруг вперемешку с опилками.
Последний раз Льешо видел стрелу арбалета в семь лет, и пронзила эта стрела горло отца. Он закрыл глаза, но стало еще хуже. Королевский опыт не помогал ему сегодня, да фактически и последние девять лет. Уроки прошлого всплывали в самые жуткие моменты.
— Лучше овощи, чем животное, но не надейся на это в следующий раз. — Незнакомец посмотрел на Льешо, острые черты его лица сложились в зловещей гримасе. Он окинул юношу взглядом с головы до пят. — Кто ты такой, парень, и какого черта здесь делаешь?
