Но он мог прибежать ни с чем.
Рават подумал о том, что делать в случае такой неудачи. Идти в Три Селения, как он первоначально и намеревался? Название вводило в заблуждение: там действительно должны были возникнуть когда-то три большие деревни, сгруппированные вокруг маленькой заставы. Однако по ряду причин этого не произошло, и в итоге было возведено лишь одно большое поселение у подножия холма. Оно располагалось к югу от «громбелардской» деревни, которую успела сжечь стая. Если бы алерцы двинулись в глубь Армекта, то вышли бы прямо на Три Селения. Вот только незачем им было двигаться в глубь Армекта…
Рават не знал, что предпринять. В конце концов он решил ждать Дорлота, а если тот вернется ни с чем — отойти дальше к югу, засылая в разные стороны конные патрули. Таким образом он прочешет значительную часть территории. Остальное зависит от военного везения.
Они свернули лагерь еще до рассвета и выехали в том же порядке, что и накануне. Не спеша… Равата начало злить бессмысленное, бесцельное движение в никуда. Не дожидаясь больше Дорлота, он послал в разведку три конных патруля, по два человека в каждом. Поскольку на открытой местности нападения из засады можно было не опасаться, он приказал пехоте сложить багаж и часть оружия на спины вьючных лошадей, у которых несколько поубавилось груза, после того как была съедена часть провизии. Мешки с провиантом и топоры с колчанами весили не слишком много, но сотник прекрасно знал, что после десяти миль ходьбы в доспехах, под палящим солнцем, подобное мнение в корне меняется. Если можно было хоть как-то облегчить участь солдат, Рават это делал. Лошади, шедшие мерным шагом, могли нести несколько больший, чем обычно, груз.
Около полудня они сделали короткий привал и двинулись дальше, но прошли не больше мили, как вдруг…
— Дорлот возвращается, господин! — крикнула зоркая Агатра, показывая куда-то вперед.
Рават прикрыл глаза ладонью, но минуло несколько долгих мгновений, прежде чем он заметил маленькую точку.
— Точно?
— Это он, господин, никто иной. Точно.
Отряд сам собой остановился. Теперь уже все солдаты увидели темную точку.
— Но… — напряженно проговорила Агатра, всматриваясь вдаль. — Он, кажется, ранен… Бежит на трех лапах.
Рават забеспокоился. Лучнице можно было верить, она не раз доказывала свое острое зрение.
— А дальше, за ним? — спросил он. — Никто за ним не гонится?
Девушка молча покачала головой, окидывая взглядом открытую, чуть складчатую поверхность степи. На юге маячила полоска леса.
— Он один, — наконец ответила она.
Отряд следил за медленно двигающейся точкой. Слишком медленно для кота.
— Тяжело ему, — негромко сказал кто-то.
— Рест, давай вперед, — приказал сотник.
Командир конницы сжал коленями бока коня. Мгновение спустя он уже мчался галопом по ровному, поросшему травой полю. Вскоре конь и всадник уменьшились, превратившись в небольшое пятно. Прищурившись, наблюдатели увидели, как пятно и точка встретились, затем слились в единое целое. Потом пятно начало быстро расти, снова превращаясь в коня и всадника. Кот лежал на шее лошади, вцепившись когтями в дугу седла. На нем не было ни кольчуги, ни мундира — коты-разведчики пользовались ими крайне неохотно. Могучие громбелардские гадбы когда-то носили кошачьи кольчужные панцири, но гадбы были воинами, против которых у человека не было шансов, особенно ночью… Дорлот же был тирсом, котом существенно меньших размеров, зато намного более легким и проворным, чем гадбы.
— Что случилось, Дорлот? — спросил сотник, когда кот спрыгнул на землю. — Ты ранен?
— Я был в сожженной деревне, — коротко ответил тот; кошачий голос звучал несколько глуховато и не слишком приятно для уха, напоминая низкое, хрипловатое мурлыканье. — Стая сидит в лесу. — Дорлот объяснил, где именно. — Они послали несколько своих на разведку. — Он коротко описал путь, по которому шли разведчики. — Вдоль Сухого Бора.
Агатра присела и осмотрела раненую лапу.
— Случайность, Агатра, ерунда, — сказал кот. — Обычный шип. Дикие псы загнали меня в кусты.
Бездомные животные были сущим бедствием этих мест. В этом году они реже давали о себе знать, но если алерцы сожгут еще несколько деревень… Голодные дворняги из ниоткуда не появляются.
Рават приказал идти дальше.
— Отдыхай, Дорлот. Сядь на вьючную лошадь.
Агатра взяла кота под лапы и посадила на спину коня. Разведчик тщательно выбрал себе место среди мешков, повернулся в одну, потом в другую сторону. Он любил лежать удобно, даже во время путешествия. Рават, ехавший рядом, молча наблюдал за тем, как устраивается кот.
— Я все сказал, сотник, — промолвил разведчик. — Стая большая, но, чтобы подобраться поближе и пересчитать их, пришлось ждать до ночи. Алерцы не люди, у них есть глаза и уши, которыми они смотрят и слушают. Жаль потраченного времени, лучше было идти следом за их разведчиками. Я поранился о шипы и сидел какое-то время на дереве, псы были крупные, так что я забрался очень высоко. Потом не мог спуститься, хотя они ушли. Когда слез, двинулся обратно — боялся, что вы выйдете прямо на стаю. Но алерские разведчики пошли именно так, как я сказал, — на юг, вдоль края Бора. Не утомляй меня, господин. Отдохнувший разведчик еще пригодится тебе, а вымотавшийся кот ни на что не годен.
Рават кивнул, не обращая внимания на Агатру, которая, нарушив строй, шла рядом с конем Дорлота. Не останавливаясь, то и дело беспокойно поглядывая на командира, не прикажет ли вернуться в строй, она пыталась перевязать пораненную шипом кошачью лапу. Сотник сжал коленями бока коня и выдвинулся вперед, задавая темп. Отряд ускорил ход.
Быстрым маршем они двигались прямо на юг. Рават хорошо знал окрестности и не нуждался ни в каких иных указаниях, кроме тех, которые дал ему Дорлот. Стая намеревалась войти в узкую щель между двумя лесами. Он решил, что проще всего будет преградить ей путь. Однако пришлось сделать крюк, чтобы не наткнуться на возвращающихся алерских разведчиков или на саму стаю. Племя наверняка тронется с места сразу после возвращения патруля; шпионов не посылают затем, чтобы потом ждать, пока принесенные ими сведения утратят свою ценность…
Лес, на краю которого укрылись алерцы, назывался Сухим Бором; стая намеревалась обойти его с запада, видимо опасаясь дозорных из близлежащей Алькавы. Лес простирался на значительное расстояние, выпуская в степь многочисленные «языки». Рават сомневался, что алерские всадники станут продираться через густой и частый Сухой Бор. Скорее он предполагал, что, как и разведчики, они двинутся вдоль его края. Невидимые на фоне леса, сами они прекрасно видели всю равнину, не говоря уже о том, что стая таким образом получала свободу маневра. Рават хотел добраться до Сухого Бора в том месте, которое стая должна будет миновать лишь на следующий день. Ночное сражение ему вовсе ни к чему. Проблема заключалась в том, что он должен прибыть на место еще до наступления ночи. Степь не везде одинакова, а на краю леса могут возникнуть всякие препятствия: овраги, буреломы… Сотник не собирался ввязываться в бой на местности, которой никогда прежде не видел. Ведь если его расчеты не оправдаются, дело может дойти до ночной битвы. Тогда любая яма, любой овражек способны изменить исход боя учитывая значительное численное превосходство и подвижность противника.
