Пару последних недель князь зачастил к нему и разговорах стал несдержан. Митридан понимал, что даже его колдовство, что на время утихомиривало князя, не сможет спасать его вечно. Есть конец у любой веревочки. Рано или поздно кто-нибудь да догадается о его хитрости, либо князь перестанет ходить к нему сам, а начнет присылать кого-нибудь вместо себя. Того же волхва, например, что с самого появления его в княжеском тереме косо смотрел на него. «Ну, ничего. Сегодня обойдется. А завтра… Завтра будет все по-другому. Недолго уже…» Он коснулся амулета. «День, ну два и все… Да нет! За день управлюсь! А потом ищи ветра в поле».
Князь между тем поднял со стола свиток, всмотрелся в непонятные строчки, отбросил в сторону.
— Вижу, чем ты тут занимаешься… Свечи переводишь.
Переполненный тайнами свиток откатился на угол стола и остановился там не нужный грозному властителю.
— Когда?
Митридан привычно сложил пальцы и готовясь в случае нужды произнести заклинание.
— Скоро уже.
Он покосился на клетку, где, нахохлившись, сидел сокол. Хотелось показать князю язык, а потом лишить памяти, но он благоразумно сдержался.
— Скоро!
— Я это уже слышал. Каждый день одно и тоже.
Князь откинулся, ноздри его раздраженно зашевелились.
— Совсем ты совесть потерял. Все вокруг удивляются, и сам я не понимаю, как это я тебя до сих пор на кол не посадил? Он нахмурился, наклонился и спросил у колдуна.
— Старею что ли?
«Да, — подумал колдун. — Засиделся я у варваров… Пора и честь знать. Когда еще до Мараканды доберешься…»
Князь теперь смотрел зло и весело, словно уже видел колдуна на колу. Страшно колдуну не стало, но холодок по спине пробежал. Уж больно глаза у князя были нехорошие.
«Вот зверь, — подумал колдун. — Изругал и радуется…А может у него еще под это дело как раз шапку жемчуга выпросить? Все одно пропьет или на дурацкое железо истратит… Дурак ведь… Ну ничего ведь в настоящей жизни не понимает.»
— Потерпи, князь. Недолго уже осталось. Жемчугу бы вот еще только…
Брови князя поползли вверх.
«Не ждал он такого нахальства. Чего угодно, наверное, ждал, а только не этого, — сообразил Митридан. — Ну ведь не убьет же сразу? Успею оборониться!»
— Сколько?
— Да шапки, думаю, хватит.
Князь снова дернул бровями, только теперь они сползли вниз к переносице.
— Я о времени спрашиваю. Сколько мне еще твои выкрутасы терпеть?
Митридан подумал, посчитал что-то на пальцах.
— Не знаю, князь… Ты от меня чуда просишь, а оно созреть должно. Не знаю, по чести говорю… Не могу же я вот так за Богов… Может дней десять…
— «Может».. «Может»… Может тебя на кол посадить? Может оттуда виднее? А?
Колдун молчал, улыбался…
— Это ты не знаешь, это — не можешь… — раздраженно сказал князь. Рука его потянулась к кувшину, но с полпути, словно вспомнив что-то, вернулась назад.
— Ты можешь хоть сказать, на что мое золото идет? Что это будет?
Колея была наезженной. Из раза в раз повторялось одно и тоже. Разговор, словно слепая лошадь ходил по кругу. Митридан закатил глаза.
— Это будет оружие, которого никто еще не видел. Такое, что еще ни у кого нет, такое, каким еще никто не обладал…
Колдун тряхнул поднятой рукой, словно призывал Богов в свидетели. Князь расслабился. Слова колдуна подействовали на него, как бочка масла на волнующуюся воду.
«Пообещать ему что-нибудь? — подумал Митридан. Внутри ключом била радость. — Пусть хоть напоследок, дурень, порадуется».
— Не меч? — немного успокоившись, спросил князь.
— Нет.
— Не обливной лук?
Колдун головой покачал так, словно князю в чем-то позавидовал.
— Нет, князь… Нет. Такого ты еще не видел. Никто еще такого не видел. Неведомое и невидимое оружие.
Княжеское раздражение пропал куда-то, рот открылся, как у ребенка.
— Невидимое?
— Да.
— И всегда со мной будет?
— Всегда… И ты один сможешь противостоять целому войску.
Он замолчал, пытаясь представить, что же такое делает колдун, но куда там… Колдун почти въявь ощутил, как трещат мозги у князя. Наверное, эта невозможность представить чудо и усмирила его. Он опустил голову и колдун подумал, что все обошлось.
— Когда будет готово? — уже мягче спросил Круторог.
— Не знаю, — плечами пожал колдун. — Я ж говорю — не знаю. Не я чудо делаю — Боги дают…
Зря он упомянул Богов, зря… Едва Митридан сделал это, как князь вздернул голову и нахмурился. Уж он-то отлично знал, что любой Бог был хорошей дверью, закрывшись за которой, колдун мог бы сколь угодно долго сидеть и ждать, выклянчивая их имением шапки золота и жемчуга. Но у князя был ключик от этой двери.
— Я золото и жемчуг не Богам давал — тебе. Тебе и ответ держать.
Колдун улыбнулся, развел руки в стороны, поворачивая разговор в нужную сторону — мол ничего не поделаешь, Боги… Только князь не стал ни слушать его, ни смотреть, ни привораживаться.
— Значит так, — сказал Круторог, кладя руки на стол. — Времени я тебе даю до завра. С Богами сам как хочешь, так и договаривайся, а чтоб завтра…
Митридан попытался возразить, но князь посмотрел на него так, что у колдуна стало холодно в животе. Никогда еще князь не смотрел на него так.
«Проклятый Хайкин! — прозорливо подумал колдун. — Вот уж истинно, кто не в свое дело…»
— Завтра, — повторил князь, хотя видел, что повторять это не нужно. Колдун и так все запомнил.
«Надо же до двух уже считать научился!» — разгораясь злобой подумал Митридан. — «А как был дураком, так дураком и остался…»
Он набрал воздуху в грудь и произнес слово Послушания.
Едва оно прозвучало, как грозный князь съежился, словно рыбий пузырь из которого выпустили воздух.
— Вот и кончилась твоя власть, — в голос сказал колдун. — Тебе хорошо… Ты доволен… Сейчас ты встанешь и пойдешь к себе…
Князь кивал, глядя перед собой пустыми глазами.
— Ты получил ответы на все вопросы… Ты узнал все, что хотел… А теперь пошел вон!
Круторог так же молча поднялся и пошел куда послали.
Около двери он недоуменно оглянулся. Митридан поклонился ему в пояс и князь ногой распахнул дверь. С каждым шагом походка его делалась легче, увереннее, плечи распрямлялись. Он уже стал самим собой.
Дверь захлопнулась. За стеной сразу затопали чьи-то ноги, но спокойнее на душе у Митридана не стало.
