Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
Выдержав долгую паузу, королева-мать милостиво улыбнулась и настойчиво потребовала рассказа о том, каким чудом мессир Гисборн сделался обладателем сих бумаг – подробнейшего, пусть он даже и затянется надолго. Ведь сэр Гай никуда не спешит?
Скорбно вздохнув, мессир Гисборн изложил, постаравшись ничего не утаивать, но воздерживаться от собственных умозаключений. Последнюю привычку он невольно перенял от недоброй памяти Дугала Мак-Лауда и загадочной дамы по имени Изабель Уэстмор. Мадам Элеонора внимала, поощрительно кивая и взирая на рассказчика с искренней приязнью – каковой, наверное, не удостаивался даже ее прославленный отпрыск Ричард.
К концу повествования Гай чувствовал себя выжатой досуха тряпкой. Госпожа королева же выглядела человеком, плохо скрывающим искреннее ликование. Она несколько раз переспросила Гая о том, уверен ли мессир рыцарь в точном описании событий, касающихся лангедокского замка Ренн-ле-Шато и его обитателей. По ее просьбе Гаю пришлось повторить эту, весьма запутанную, часть своего рассказа дважды не то трижды. Упоминание о загадочном шевалье Ральфе Джейле заставило старую даму сокрушенно покачать головой, уточнив, не довелось ли сэру Гисборну столкнуться с сим господином позже, после злоключений в камаргских болотах? Гай честно ответил, что нет, и с жаром поведал о происках злокозненного компаньона, Мак-Лауда, а также намерении оного коварно похитить архив Лоншана – на что Ее величество королева Английская лишь недовольно поджала губы да покачала головой.
Элеонора ничем не подтвердила, но и не опровергла заявлений кельта и Джейля о том, что они трудились заради ее пользы. Однако Гай решил, что королеве-матери отлично знакомы оба упомянутых имени – хотя бы оттого, что они не вызвали у Элеоноры никаких дополнительных вопросов. Стало быть, тут какие-то свои непонятные дела… Возможно, шотландец все-таки не лгал? Просто слегка искажал правду в согласии со своими нуждами?..
Впрочем, верно говорят мудрые люди: во многих знаниях – многие скорби. Сбросив наконец тяжкий груз своих познаний, Гай перевел дух, опрокинул поднесенный бокал вина и, утоляя любопытство мадам Элеоноры, поделился собственными планами на будущее. Планы оставались неизменными. Мессир Гисборн желал добраться до Константинополя, дождаться своих друзей и присоединиться к войску освободителей Гроба Господня.
– А я знаю ваших знакомцев! – просияла почтенная дама. – Мессир Мишель де Фармер из Нормандии и его оруженосец, господин Гунтер фон Райхерт, правильно? Впрочем, мессир Райхерт больше не оруженосец, а полноправный владетель баронства… если мне не изменяет память, отныне ему принадлежит некий Мелвих, где-то в шотландских землях.
«Однако! – поразился Гай. – Как они умудрились попасть на Сицилию – обогнав меня? И как германец умудрился разжиться баронством в Шотландии? Подвиг, что ли, какой свершил?»
– Они отправились вместе с армией Ричарда, – жизнерадостно сплетничала госпожа королева. – На Кипр, карать Исаака Комнина. Вы уже наверняка слышали эту невероятную историю с поджогом флота? О ней, по-моему, уже все Средиземноморье трещит без умолку.
«Мои приятели вовсю сражаются на Кипре… – с грустью подумал мессир Гисборн. – Похоже, наши замыслы касательно встречи в Константинополе больше не имеют значения… Нет, негоже отступать на полпути. Я обещал быть к Рождеству в Византии – и я там буду. Пусть даже в одиночестве».
Об иной причине, влекшей его в столицу империи базилевсов, Гай даже задумываться себе не позволял. Понимал, что это не более чем блажь и чистой воды выдумка.
Элеонора с явственным нетерпением косилась на сундуки, предвкушая счастливый миг знакомства с их содержимым. Королеву-мать справедливо именовали сердцеедкой и интриганкой, однако неблагодарной ее не называл никто и никогда. Человек, преодолевший столько передряг и испытаний, сумевший доставить ей истинное сокровище, заслуживал щедрого вознаграждения. Как и того, чтобы мадам Пуату обратила на него самое пристальное внимание, похлопотав о его будущем. Толковые молодые люди весьма и весьма пригодятся королевству Английскому – когда в недалеком будущем трон займет младший Плантагенет, Джон…
Распрощавшись с госпожой Элеонорой и шагая в порт, Гай с возрастающим недоумением размышлял о своем вознаграждении, ожидавшем его возвращения из Святой Земли. Припомнив, что Гисборны владеют небольшим манором в Ноттингамшире, госпожа королева удовлетворенно хлопнула в ладоши, заявив: Лондон уже давно засыпан жалобами на тамошнего шерифа, сэра Ральфа де Монсара. Мол, летами дряхл, с обязанностями не справляется, мздоимствует без меры и карает без причины. Сэр Гай как раз родом из тамошних краев и наверняка отлично знает состояние дел в графстве. Освободите Иерусалим – и сразу домой, в Англию, принимать край во владение!
«Неплохое начало карьеры, – поддразнивал себя Гай, – шериф ноттингамского захолустья! Помнится, еще в самом начале нашего знакомства Гунтер очень интересовался – не служил ли я помощником шерифа нашего края? Теперь я ему честно скажу: помощником не был, а вот шерифом наверняка стану. Ежели уцелею. Пусть завидует».
В столь жизнерадостном настроении сэр Гисборн поднялся на борт корабля «Гордость Генуи», направлявшегося прямиком на другой край мира, в далекую и казавшуюся почти что сказочной Византийскую империю.
Вот тут-то и начался сущий кошмар, словно бы преисподняя до срока явилась на землю.
Подле греческих берегов «Генуя» угодила в объятия свирепого шторма, протащившего ее по всем отмелям и рифам, в изобилии усеивавшим архипелаг Кикладов. Неф полз через неприветливое осеннее море от островка к островку, черпая воду, теряя паруса и мачты, и завершив свой скорбный путь в гавани острова Лемнос.
Отправляться на этом корабле далее означало, что в скором времени вам придется плыть на рассыпающейся куче бревен, подгребая уцелевшим черпаком. Пассажиры «Гордости Генуи», хоть и пребывали в недовольстве, признавали, что им здорово повезло. Они живы и добрались до берега – не до какого-нибудь захудалого островка с парой деревень, а до оживленной торговой гавани у самых врат Мраморного моря.
Изнывавший от неопределенности Гай проторчал на Лемносе почти седмицу, когда в порту появились «Три апостола». Шедшие – слава тебе, Господи, во веки веков – в Константинополь. За время вынужденного ожидания сэр Гисборн узнал от попутчиков и местных жителей уйму многоразличных сведений об окрестных морях и уверился, что впереди его ожидает седмица преспокойного плавания. Сперва по длиннющему проливу Дарданеллы, затем по собственно Мраморному морю, не раз упомянутому в Библии, и вот он уже в столице базилевсов.
Как же.
В сумерках, при входе в узкое горло пролива на венецианский неф налетели два узких, вертких суденышка под непривычными косыми парусами. По счастью, на корабле оказалось достаточное количество людей, способных держать в руках оружие и оказать сопротивление. Грабителей, взобравшихся на борт «Трех апостолов», частью перебили, частью взяли в плен. Один из корабликов не успел вовремя сманеврировать, убравшись с пути тяжеловесного нефа. Раздавленный, он отправился на дно вкупе с теми, кто не успел спрыгнуть за борт. На втором судне поразмыслили и, предоставив былых товарищей их собственной судьбе, ринулись наутек, к близкому азиатскому берегу.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
