— Залезай.
Алмаз раздвинул её волосы, забрался внутрь и на ощупь быстро нашёл приготовленное для него убежище. Оно было похоже на карман или, скорее, на шаль, в которой цыганки носят своих детей. Царица поправила руками волосы, убедилась, что Алмаз надёжно устроен, и спросила:
— Тебе удобно, малыш?
— Очень, — отозвался Алмаз.
Тут он почувствовал, что поднимается вверх. Царица вновь выросла до облаков. Её волосы разлетелись во все стороны, закрывая звёзды плотной пеленой, и вскоре она устремилась ввысь.
Алмаз крепко схватился за две косы, которые служили основой его убежища, переплетаясь между собой — всё-таки ему было немножечко страшно. Успокоившись, малыш посмотрел в просвет между волосами, высунуться наружу он пока не решался. Земля мчалась под ними, точно быстрая река или океанское течение. Деревья, реки, поля стремительно проносились мимо. Пролетая над зоологическим садом, Алмаз услышал свирепое рычание зверей вперемежку с визгом мартышек и птичьим гомоном. Мгновение — и сад остался далеко позади. Теперь они летели над крышами домов. Одна за другой убегали они вдаль, словно поток из камней и валунов. С крыш валились трубы и слетала черепица, но мальчику казалось, что трубы просто не поспевали за стремительно несущимися крышами. Стоял страшный рёв — ветер бросался на Лондон, точно волны на скалы, но позади северного ветра Алмаз ничего этого не чувствовал. Ему было уютно и тепло. Он только слышал бурю, и всё.
Скоро Алмаз отважился высунуться из своего убежища. Внизу по-прежнему мчалась каменная река домов. Он поднял глаза на небо: ни одной звезды, их закрыла плотная завеса волос. Интересно, а услышит его Царица? Надо попробовать.
— Скажи, — прокричал он, — а что это так шумит?
Сверху до него донёсся мягкий голос:
— Шумит моя метла. Ведь мне приходится сметать паутину с неба. Сейчас я навожу порядок на полу.
— А почему кажется, что дома уносятся прочь?
— Потому что мы несёмся над ними.
— Царица, я слышал, что Лондон очень большой, но, оказывается, он просто огромный. Похоже, мы из него никогда не выберемся.
— Мы кружим над ним, иначе мы были бы уже далеко.
— Ты всегда так подметаешь?
— Да, мне приходится подолгу кружить с метлой над одним и тем же местом.
— А ты не могла бы мести чуть потише, чтобы я рассмотрел улицы?
— Вряд ли ты увидишь что-нибудь интересное.
— Почему?
— Я прогнала почти всех людей домой.
— Ах, ну да, я не подумал! — произнёс мальчик и больше ни о чём не спрашивал, ему не хотелось надоедать Царице.
Однако она спустилась чуть пониже, и Алмаз разглядел улицы. Иногда он видел даже редких прохожих. Фонари мигали, угрожая вот-вот погаснуть, но никому не было до них дела.
Вдруг Алмаз заметил маленькую девочку. Ветер почти сбивал её с ног. Она с трудом тащила длиннющую метлу, которая мешала идти. Казалось, ветер сердится на неё за что-то: он кидался на неё, точно дикий зверь, и трепал её лохмотья. Она была одна-одинёшенька!
— Царица, милая Царица! — воскликнул Алмаз. — Ты ведь поможешь той маленькой девочке?
— Нет, мой друг, я не могу бросить свою работу.
— Но ты ведь можешь сделать для неё что-нибудь хорошее, правда?
— Я и так делаю. Я уношу прочь дурные запахи.
— Но ко мне ты куда добрей. Почему же ей ты не хочешь помочь?
— На то есть причины, Алмаз. Невозможно ко всем относиться одинаково. Некоторые просто к этому не готовы.
— Всё-таки я не понимаю, почему ко мне ты добрей, чем к ней.
— Неужели ты думаешь, я могу сделать только то, что ты видишь, глупенький? С ней всё будет хорошо. Впрочем, если хочешь, можешь сам ей помочь. У тебя ведь сейчас нет особых дел, а я занята.
— Правда можно? Конечно, хочу. А ты меня подождёшь?
— Нет, у меня нет времени ждать, тебе придётся справиться самому. Но только помни — внизу на тебя сразу же накинется ветер.
— Так ты не хочешь, чтобы я ей помогал, Царица?
— Отчего же? Но ты должен понимать, чем это обернётся. Если ты не выдержишь и расплачешься — вряд ли от тебя будет много толку.
— Тогда я готов, — твёрдо сказал Алмаз. — Только как я потом попаду домой?
— Если тебя это тревожит, лучше пойдём со мной. Я непременно отнесу тебя обратно.
— Смотри, — закричал Алмаз, все это время не спускавший глаз с девочки, — ветер того и гляди собьёт её с ног! А вдруг она упадёт и умрёт? Пожалуйста, дай я пойду.
Они кружились над улицей всё медленней и медленней. Рёв ветра стих.
— Что ж, хоть я и не могу обещать, что отведу тебя домой, — начала Царица, спускаясь всё ниже и ниже, — но я обещаю, что всё закончится хорошо, и в конце концов ты обязательно туда вернёшься. Ты уже решил, как поступить?
— Да, я хочу помочь бедняжке, — твёрдо ответил Алмаз.
Тут Царица опустилась на мостовую и стала просто высокой женщиной, лишь её волосы по-прежнему развевались над крышами домов. Она помогла Алмазу выбраться из убежища за её спиной и опустила его на землю. Тотчас порыв ветра закружил мальчика, едва не сбив с ног. Царица сделала шаг назад, и в мгновение ока вытянулась до неба. С крыши под ноги Алмазу с грохотом рухнула печная труба. В ужасе он обернулся в поисках девочки, а когда снова взглянул вперёд, Царицы уже не было. Ветер с рёвом мчался вдоль улицы, точно горная река по ущелью. Девочка бежала, подгоняемая его порывами, волосы растрепались в разные стороны, а метлу она по-прежнему тащила за собой. Чтобы не упасть, ей приходилось бежать так быстро, как только могли её маленькие ножки. Алмаз укрылся у какой-то двери в надежде остановить девочку, но она пролетела мимо. Она плакала тихо и очень жалобно.
— Постой! Подожди! — крикнул мальчик и устремился вслед за ней.
— Не могу, — всхлипнув, ответила та. — Ветер меня не пускает.
Алмаз бегал быстрее, к тому же ему не мешала метла. Он быстро догнал девочку и попытался удержать её за платье, но оно порвалось, и ветер увлёк её дальше. Алмаз снова кинулся за ней, обогнал, повернулся и поймал её в свои объятия, но не удержался на ногах, и они вдвоём шлёпнулись на землю. Девчушка рассмеялась сквозь слёзы.
— Куда ты идёшь? — поинтересовался Алмаз, потирая ушибленный локоть. Он сумел ухватиться рукой за фонарный столб и теперь стоял, закрывая малышку от ветра.
— Домой, — ответила она, пытаясь отдышаться.
— Давай я пойду с тобой, — предложил мальчик.
Некоторое время они молчали, потому что ветер дул с такой силой, что им пришлось крепко держаться за столб.
