Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Юрий Котлов я, свободный человек ныне; у князя в Москве служил, только не оценил князь мою службу, вот и разошлись наши пути-дороги.
— Не кручинься — это еще не беда. Хочешь — ко мне в охранники пойдешь?
— В Хлынов я собирался.
— Что тебе в Хлынове? Захолустный городишко, людишек и трех тысяч не наберется, деревянная крепостишка. А гонору у вятичей! На три княжества хватит. Представляешь — даже Сарай-город, ордынскую столицу, грабить на ушкуях ходили. А прошлым летом соседей своих пограбили.
— Это кого же?
— Никак не слыхал? — удивился купец. — Великий Устюг. Пограбили сильно, людей много побили, а кого и в полон увели и нечистым продали.
— Это татарам? — пришла моя очередь удивляться.
— А то кому же!
Я о происшедшем не слышал и был немало удивлен. Да, приходилось слышать, что князья воюют друг против друга, ратники гибнут, людей в плен берут, но потом за выкуп отпускают. Но чтобы нехристям продавать? Не бывало такого на Руси. А рабы долго у татар не живут, два-три года. Кормят плохо, работать заставляют через силу — эдак никто долго не проживет. К тому же одежды никакой, в обносках рваных ходят, а зимы в Казани и землях татарских суровые, снежные. Нет, такой участи и врагу не пожелаешь.
— Ну так что, спаситель мой, пойдешь ко мне охранником? Вижу я — человек ты надежный, это главное! А ежели еще и саблей хорошо владеешь, то цены тебе нет.
— Иван, давай отложим разговор наш до дома твоего. До Нижнего добраться еще надо.
— И то правда, я ведь сегодня гол как сокол, ни одной полушки нет. Домой доберемся — все деньги верну, до последней копейки, не сомневайся.
— Ты выздоравливай побыстрее, деревушка эта в четыре двора, мы скоро всех кур переведем. К тому же сил тебе набраться надо, лошаденка одна, да и та не лошадь — кляча, еле ноги переставляет. До ближайшего села, где лошадь нанять или купить сможем, еще добраться надо.
— Ништо, и не в таких передрягах бывал — и тонул, и горел, и тати грабили, а я, вишь, живой. И сейчас выберусь, я мужик крепкий.
— Дай-то Бог.
Но Иван и в самом деле быстро шел на поправку, стал выходить из избы на солнышко, садился на завалинке, грелся. Однорядку его хозяйка выстирала, но бурые пятна остались, и одежонка его имела неприглядный вид. Я представил, как мы явимся в село — пешком и в непотребном виде. За побирушек принять могут, особенно Ивана. У меня-то одежда хоть и не новая, но чистая и не рваная. А Иванову рубашку я выкинул — куда ее надевать: разрезанную на животе, в крови, подол разорван мною на перевязки. Упросил Иван хозяина продать ему новую рубашку.
Задержались мы немного дольше запланированного. Я рассудил — пусть Иван окрепнет, а самое главное — за это время дороги подсохнут. Дорога не держала лошадь — та чуть ли не по брюхо увязала в грязи, но человек мог идти и по обочине, по прошлогодней траве.
Вот и мы вышли погожим деньком, распрощавшись с хозяевами. Нам указали дорогу, объяснили, где и куда повернуть, чтобы держаться в направлении Владимира. Так мы и пошли — сначала медленно, потом втянулись, и к вечеру подошли к небольшой деревушке. За две полушки получили еду и ночлег, и утром — снова в дорогу. Купец быстро идти еще не мог, но и обузой не был. Худо-бедно, за день мы проходили по десять верст.
К исходу третьего дня вошли в большое село, остановились на постоялом дворе. Сняли комнату, сели ужинать. За три дня дороги мы не сказать чтобы оголодали, но скудная и постная крестьянская еда сил не добавляла. Потому с удовольствием накинулись на жареного поросенка. Да и поросенок был хорош: с румяной корочкой, истекающий соком и жиром.
Сидевшая в углу пьяненькая компания начала отпускать в наш адрес недвусмысленные намеки. Дескать, насобирали побирушки деньги на паперти или обобрали честного человека и хотят быстрее набить брюхо. Слушать нам хулу было неприятно, но не лезть же в драку. Тем более они все местные, а нам рассчитывать, кроме как на себя, не на кого.
Трактирщик с удовольствием смотрел, как компания пытается вывести нас из себя. Видимо, не в первый раз ставился этот спектакль, — все какое-то развлечение в глуши. Так мы и ушли бы, но один из компании, шустрый небольшой парнишка, перешел границу: проходя мимо, якобы случайно свалил на пол наш кувшин с вином.
Ну, парень, с меня хватит. Я резко встал с лавки и ребром ладони ударил его по шее. Парнишка упал. На мгновение в трактире повисла тишина. Затем пьяная компания, толкая друг друга, рванулась к нам. Я выхватил из ножен саблю.
— Кто подойдет ближе — убью!
Обычно такими словами не бросаются — компания замерла. Но потом здоровенный мужик заорал:
— А чего он наших бьет?! — И все бросились на меня.
Купец сидел на лавке ни жив ни мертв. Но что мне пьяная компания с ножами? Моя сабля длиннее. Я уколол двоих самых рьяных задир в бицепсы. Смутьяны заорали, побросав ножи. Остальные остановились в нерешительности.
— Пошли вон отсюда, коли жизнь дорога!
— Э, нет! — заорал кабатчик. — А кто платить будет?
— Пусть они сами за себя платят, я их стол не разорял. Кабатчик выбежал из-за стойки и встал у двери.
— Деньги!
Пьяная компания насобирала медяков и вышла. На прощание один проорал мне:
— Ничего, мы еще встретимся!
Переночевав, мы пошли на торг, подобрали купцу одежду — охабень и штаны, пояс с ножом. Без ножа — никак, ни покушать, ни палку срезать, ни сбрую починить, а в драке нож — первый довод.
А с лошадьми — беда. Продавались всего две, но обе такие, что и без седоков производили жалкое впечатление. На торгу мы узнали, что следующее по дороге село покрупнее и выбор лошадей там шире. Решили попусту не тратить деньги — дойти пешком и там уже выбрать подходящих лошадей.
И только мы вышли за околицу — видим, знакомая компания, что вчера в трактире задиралась, на дороге поджидает. Только числом уже раза в два больше, с кольями, кистенями. На этот раз трезвые, злые, с блеском жажды мести в глазах.
— Ну что, не чаяли встретить? А мы обещали свидеться. Компания медленно обходила нас со всех сторон, отрезая путь назад, к селу. Но отступать я и не собирался.
— Иван, встань спиной к березе и стой, я сам все сделаю. Лучшая защита — нападение. Выхватив саблю, я рванулся вперед и, бросившись перед ними на землю, резанул саблей по ногам. Двое нападавших заорали и упали на землю, обливаясь кровью и хватаясь за обрубки ног. Миг — и я вскочил, вонзив саблю в грудь прыщавому мужику; разворот — удар саблей в живот еще одному. Краем глаза увидел — на меня летит кол. Я присел, снизу ударил нападавшего саблей в живот и клинок не выдернул, а повел с потягом вниз, вспарывая живот. Мужик заорал дурным голосом и схватил руками вывалившиеся кишки. Я вскочил, оглянулся, но биться было уже не с кем. Оставшиеся невредимыми, побросав колья, резво убегали в село.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
