А женщинам, напротив, все свободные искусства и все добродетели и благодеяния обязаны своим процветанием; недаром сами названия искусств и добродетелей все женского рода. Замечательно, что даже части круга земного названы именами женщин: именем нимфы Азии, именем Европы, дочери Агенора, именем Ливии, дочери Эпафа, которую также звали Африкой.
И наконец, если разобрать каждую добродетель отдельно, женщина везде займет первое место. Ведь Дева Мария, первой посвятившая свою девственность Богу и за то удостоенная стать Матерью Божией, — женщина. По свидетельствам Лактанция, Евсевия и Августина о сивиллах, женщины–пророчицы, вдохновенные божественным духом, были гораздо сильнее мужчин. Мариам, сестра Моисея тоже была пророчицей, а когда Иеремия оказался в плену, жену его дяди по имени Олдама предпочли мужчинам, дабы пророчествовать гибель народу Израильскому.
В Священном Писании постоянство женщин в вере и в прочих добродетелях восхваляется много больше мужского: например, Юдифь, Руфь, Эсфирь настолько вознесены славой, что именами их названы даже священные книги. Хотя Писание и называет Авраама праведным за твердость веры, ибо поверил Господу, но и он послушен жене своей Саре, и Господь заповедал ему: «Во всем, что ни скажет тебе Сара, слушайся голоса ее». И Ревекка, в твердой вере вопросив Господа и удостоившись Его ответа, слышит оракул: «Два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей». И вдова из Сарепты поверила Илии, хоть он просил у нее того, что она с трудом могла дать. Захария онемел, уличенный ангелом в нетвердости веры, а жена его Елисавета пророчествовала чревом и голосом и восхваляется за то, что крепко верила, она же после славит блаженнейшую Деву Марию: «Блаженна Уверовавшая в сказанное Ей от Господа». Пророчица Анна после откровения Симеонова исповедовала Господа и говорила о Нем всем желающим слушать и ожидавшим искупления Израилева. И у Филиппа были пророчествующие четыре дочери девицы.
А что сказать о той самаритянке, с которой Христос говорил у колодезя и, насытившись ее верою, отверг пищу учеников? Упомянуть надобно и о вере хананеянки и той женщины, что страдала кровотечением. И разве не подобны вера и убежденность Марты убежденности Петра? Сколь тверда вера Марии Магдалины, мы знаем из Евангелий. Когда священники и иудеи распинали Христа, она рыдала у креста, приносила ароматы, вопрошала Садовника, узнала Господа, апостолам же возвещала Воскресение; апостолы сомневались, но она верила. Святейшая женщина Прискилла наставила епископа Коринфского Аполлоса, мужа апостольского и в законе ученейшего — и ничуть не стыдился апостол учиться у женщины тому, чему он потом станет учить в церкви.
Да и женщин, твердо пронесших свою веру чрез терпение в мученичестве и чрез презрение к смерти, было не меньше мужчин. Нельзя не упомянуть достойную удивления и памяти добрых людей мать семерых сыновей: — она самозабвенно и мужественно увещевала детей, погибавших под ужасными пытками, претерпеть смерть, и сама, положившись на Господа, умерла, восхваляя верность законам отцов.
И разве Теоделинда, дочь баварского короля, не обратила в Христову веру лангобардов, а Гизела, сестра императора Генриха Первого, — венгров, а Клотильда, дочь бургундского короля, — франков; некая же апостольская жена низкого рода обратила иберов? Эти одинокие слабые женщины обратили в веру бесчисленные народы. Итак, самый набожный пол до сего дня блещет неколебимой католической верой и постоянными подвигами благочестия.
А дабы никто не усомнился, что женщинам подвластно все совершаемое мужчинами, на примерах убедимся: никогда мужчины не преуспели в добродетельных деяниях столь несоизмеримо высоко, сколь совершенно и высоко проявили себя женщины, причем многажды и с равною славой. Некогда у язычников славилась жрица Кибелы Мелисса — по ее имени и прочие жрицы Кибелы позже звались мелиссами; славились Гипеккавстрия, жрица Минервы, Мера, жрица Венеры, Ифигения, жрица Дианы; почитались и жрицы Вакха (фиады, менады, вакханки, элелеиды, мималлониды, эдониды, эвгиады, бассариды, триатериды). И у иудеев Мария, сестра Моисея, входила в святилище вместе с Аароном, и ее чтили не менее, чем священника. В нашей вере женщинам не даровано отправлять службу священника, однако до нас дошли рассказы насчет некой женщины, скрывшей свой пол и достигшей верховного понтификата. Впрочем, и у нас прославлены многие святейшие аббатисы и монахини, а в древности их не гнушались называть священницами.
Среди народов всего мира почитались высоко пророчица Кассандра, сивиллы, Мариам, сестра Моисея, Девора, Олдама, Анна, Елисавета, четыре дочери Филиппа и многие другие святейшие жены позднейшего времени, как Бригитта и Хильдегарда.
В тайном магическом искусстве вызывать добрых или злых демонов, всех превзошли Цирцея и Медея, даже самого Зороастра, хоть он и считается основателем этой науки.
В философии знамениты Феано, жена Пифагора, и ее дочь Дамо, известная толкованием высказываний отца; Аспасия и Диотима, ученицы Сократа; мантинеянка Ласфения и Аксиофея из Флиунта, обе ученицы Платона. А Плотин славит Гемину и Амфиклею, Аактанций — Фемисту. Торжествует церковь христианская в божественной юной Екатерине, намного превзошедшей ученость мудрецов того века. Негоже пропустить и царицу Зенобию, ученицу философа Лонгина, получившую прозвание Эфиниссы за доскональное и блистательное знание наук. Ее божественные труды Никомах перевел на греческий.
А теперь настала очередь риторики и поэзии. Прежде всего вспоминаются Мезия, прозванная Мужеженой, Гортензия, † Аукцея †, Валерия, Копиола, Сафо, Коринна, римлянка Корнифиция и Эринна с Телоса или с Лесбоса, прозванная Эпиграмматисткой. У Саллюстия упоминается Семпрония, а у юристов — Карфания, и если не возбранялось бы ныне женщинам учиться, и сегодня прославились бы ученейшие женщины, превзошедшие своими дарованиями мужчин.
И кажется, женщины лишь природной своей одаренностью первенствуют среди мастеров любых искусств? Грамматики похваляются, они–де учат правильно говорить. А разве кормилицы и матери не учат нас говорить лучше, чем грамматики? Разве не Корнелия, мать Гракхов, одарила сыновей выдающимся красноречием, и разве не мать–истриянка выучила Скила, сына скифского царя Ариапифа, греческому языку? Разве дети, рожденные в колониях среди чуждых народов, не говорят всегда на языке матери? Потому–то Платон и Квинтилиан так заботливо пеклись о том, чтобы ребенку выбрали подходящую кормилицу, дабы язык и речь дитяти формировались правильно и с толком.
Да и поэтов с их россказнями и побасенками, и диалектиков с их казуистической болтовней опередили женщины! Сколь ни хорош и успешен оратор, любая потаскушка куда лучше сумеет убедить любого. Сыщется ли такой математик, что сумел бы обсчитать женщину при уплате долга? Любой музыкант сравнится ли с ней в пении или сладким голосом? Философы, гадатели и астрологи не уступают ли зачастую в гаданиях и предсказаниях деревенским женщинам? Разве бабушка зачастую не более полезна, чем врач? Даже Сократ, — самый мудрый из всех людей, если верить свидетельству Пифии, — будучи уже старым, не погнушался учиться кое–чему у Аспасии, а богослов Аполлос не побоялся внимать наставлениям Прискиллы.
Ну, а свидетельства женской разумности бессчетны, стоит лишь вспомнить Опис, включенную в сонм богов, Плотину, жену Траяна, Амаласунту, королеву остроготов, Эмилию, супругу Сципиона, а также Девору, жену Лапидофову, умнейшую женщину, бывшую, как можно прочесть в книге Судей, некоторое время судьей у народа Израиля — и сыны Израилевы приходили к ней на всякий суд. Ее даже избрали предводительницей израильского войска, когда Варак отказался идти в бой; побив и обратив в бегство врагов, она вернулась с победой. В рассказе о царях сообщается, что царица Гофолия семь лет правила суд в Иерусалиме. Семирамида после смерти царя Нина судила народы целых сорок лет. Все царицы–кандакии мудро и властно правили в Эфиопии, о чем упоминается в Деяниях Апостолов — Иосиф Флавий, достоверный историк древностей, сообщает о них поразительные вещи. Известна и Никавла, царица Савская, приехавшая с края земли, дабы услышать мудрость Соломонову, и осудить, по свидетельству Господа, всех мужей Иерусалима. А некая премудрая фекоитянка самого Давида загнала в тупик вопросом, наставила его загадкой и усмирила, напомнив о Господе. Нельзя не упомянуть и Авигею, и Вирсавию: одна спасла своего мужа от гнева Давида и после смерти мужа стала царицей и женой Давидовой, а другая, мать Соломона, своей разумностью уготовала сыну престол.
