Но нет. Лоуренс самым будничным тоном объявил, что у Кингслиимеется доклад, и передал слово этому так называемому венатору, говорящемуистину, представителю тайной полиции вампиров. Кингсли кивнул присутствующим имрачно улыбнулся.
— Старейшины... и э-э... Мими, — начал он.
Кингсли был все так же порочно красив, как и всегда, нотеперь, когда стало известно, что он — венатор, он выглядел старше. Не юнец, скоторым сладу нет, — взрослый, серьезный, хмурый, в темном пиджаке, пригалстуке.
Несколько членов Совета переглянулись, приподняв брови, аседовласый Брукс Стюарт закашлялся, да так сильно, что Кашинг Карондолепостучал ему по спине. Когда шум улегся, Кингсли, никак не откомментировавзаминку, продолжил:
— Я принес грозные вести. Равновесие в Южной Америкенарушено. Моя команда засекла зловещие признаки, указывающие, что, возможно,имело место инфрактио.
Мими поняла это слово из священного языка: Кингсли говорил окакой-то ломке или разрушении. Но что это за ломка? Что разрушено?
— Что произошло? — пожелал узнать подробности Дэшиел ванХорн.
Мими узнала его: во время суда над ней он исполнял обязанностиинквизитора.
— Трещины в основании Корковадо. Сообщения об исчезновениистарейшин местного Совета. Альфонсо Альмейда не вернулся из своей обычнойпоездки в Анды. Его семейство обеспокоено.
Эсме Шламбергер фыркнула.
— Альфи просто любит раз в год забиться в глушь. Онутверждает, что это помогает ему сохранять близость к природе. Это еще ничегоне значит.
— Но Корковадо — это действительно повод обеспокоиться, —произнес Эдмунд Эрлих, ставший после смерти Присциллы главой стражей.
— При том, что нам известно о Серебряной крови — что один изних смог проникнуть даже в Хранилище, — возможно все, — сказал Кингсли.
— Да, верно, — согласился Дэшиел ван Хорн, сдвинув очки спереносицы.
Лоуренс кивнул.
— До всех вас, без сомнения, дошли слухи о том, что Серебрянаякровь перед своим исчезновением бежала в Южную Америку. Голубая кровь удержалаза собой север, и некоторые полагали, что Серебряная кровь направилась на югперегруппировать силы. Конечно, у нас никогда не было доказательств,подтверждающих эти слухи...
Несколько членов Совета поежились. После нападения наХранилище им пришлось признать, что Лоуренс, бывший изгой, все это время былправ. Что стражи упрямо игнорировали все знаки, прятали головы в песок, словностадо страусов, и все потому, что боялись признать правду: Серебряная кровь,демоны из мифов, их древние враги, — вернулась.
— У нас и поныне нет доказательств. — Кингсли кивнул. — Нопохоже, что подозрения Лоуренса оказались правильными.
— Если Корковадо оказалась под угрозой, я даже передать вамне могу, насколько серьезная опасность нам грозит, — подхватил Лоуренс.
— Но новых... смертей не было? — неуверенно поинтересоваласьЭлиза Дюпон.
— Насколько нам известно, нет, — сообщил Кингсли. — Пропалатакже одна девушка, Яна Рибейро, но ее мать считает, что та удрала со своимпарнем на импровизированный уик-энд в Пунта-дель-Эсте, — ухмыльнувшись, сказалон.
Мими хранила молчание; она единственная из всех членовСовета пока что никак не поучаствовала в беседе. В Нью-Йорке после того вечерав Хранилище не случилось ни одного нападения и ни одной смерти. Мими злилась,потому что не могла вспомнить, чем же настолько важно Корковадо, — судя повсему, все остальные члены Совета знали, в чем дело, а она — нет. И то, что памятьеще не полностью вернулась к ней, раздражало девушку.
Это слово, «Корковадо», абсолютно ничего ей не говорило. Аспрашивать у кого-то Мими не собиралась, для этого она была слишком горда.Может, попозже Чарльз просветит ее — хотя, похоже, после ухода из Совета онпотерял интерес к чему бы то ни было; он лишь копался в старых книгах ифотографиях и слушал глухие, скрипучие записи на бобинном магнитофоне.
— Как показало нападение на Хранилище, Серебряная кровьперестала быть мифом, который можно игнорировать. Нужно действовать, идействовать быстро. Корковадо необходимо удержать! — заявил Лоуренс.
Мими снова отчаянно пожалела, что не понимает, о чем речь.
— Ну и каков план? — спросил Эдмунд.
Атмосфера в зале изменилась. Стресс, вызванный присутствиемКингсли, преобразовался в стресс от принесенных им известий. Кингсли перелисталлежащие перед ним бумаги.
— Я присоединюсь к своей команде в столице. Сан-Паулу — этокрысиное гнездо. Там нетрудно спрятаться. Потом мы отправимся в Рио пешком,проверим, как обстоят дела с Корковадо, и поговорим с некоторыми тамошнимисемействами.
Лоуренс кивнул. Мими подумала было, что сейчас он объявитзаседание оконченным, но нет. Вместо этого Лоуренс достал из кармана рубашкисигару. Кингсли протянул ему горящую зажигалку, и Лоуренс с силой затянулся.Воздух заполнился дымом. Мими захотелось помахать рукой и напомнить Лоуренсу,что в Комитете курить не принято, но она не осмелилась.
Регис сурово оглядел присутствующих.
— Я осознаю, что некоторые из вас недоумевают, чем вызванонынешнее присутствие Кингсли, — произнес Лоуренс, озвучив наконец вопрос, недающий всем покоя.
Он снова затянулся.
— Особенно в свете свидетельства, прозвучавшего на судекрови. Однако же с тех пор мне стало известно, что Мартины, и Кингсли вчастности, невиновны. Их действия обоснованы заданием, полученным отпредыдущего региса. Исходя из интересов защиты Комитета, я не могу открытьничего сверх этой информации.
Ее отец! Чарльз был как-то связан с этим! Но почему Лоуренсне желает говорить, в чем там дело?
— Каким заданием? — решительным тоном поинтересовалсяЭдмунд. — Почему Совет должен оставаться в неведении?
— Задавать вопросы регису — не наше дело, — оборвал егоФорсайт Ллевеллин.
Нэн Катлер кивнула.
— У нас это не принято.
Мими видела, что присутствующие поделились почти строгонадвое. Половину членов переполняло возмущение и беспокойство, а втораяполовина готова была принять заявление Лоуренса без вопросов. Правда, особогозначения это не имело. Совет не был демократическим учреждением. Регис являлсянеоспоримым главой, а его слово приравнивалось к закону. Мими трясло от едвасдерживаемого гнева. Что произошло с тем Советом, который обрек ее на сожжениевсего несколько месяцев назад? Это нечестно! Как они могут доверять этому«исправившемуся» типу из Серебряной крови?!
— Желает ли кто-то официально выразить несогласие? —поинтересовался Лоуренс небрежно. — Эдмунд? Дэшиел?
Дэшиел склонил голову.
— Нет. Мы верим тебе, Лоуренс.
