Проанализировав свое поведение после приезда, Одри почувствовала себя последней дрянью. То, что все это было сделано без злого умысла, роли не играло.
— Мне очень жаль, — с несчастным видом пробормотала она. — Я и в самом деле не хотела показаться грубой, просто если я не смогу найти места для несчастных животных, их придется выпустить, а при одной мысли об этом у меня душа разрывается.
— А у меня разрывается душа при мысли о том, что ты не похожа сама на себя.
Это был завуалированный упрек, подразумевавший, что люди важнее животных. Что ж, спорить не приходилось.
— Мне очень жаль, — снова сказала Одри. — Но…
— Никаких «но», — мягко прервала ее мать. — Просто попытайся взглянуть на свое поведение со стороны. Впервые в жизни Рико получил возможность о ком-то заботиться, на кого-то изливать свою любовь. Итальянцы помешаны на семье, у всех его кузенов, племянников, племянниц есть дети, которыми хвастаются и о которых говорят часами…
— А у бедного Рико одна я!
— Да, Одри, и на твоем месте я бы позаботилась о нарядах и макияже.
— Но я ничего с собой не привезла!
— Я знаю… потому что ты не собиралась ни с кем знакомиться, — грустно сказала мать.
Одри посмотрела на укоризненное лицо матери широко раскрытыми глазами, вздохнула и огорченно подумала, почему жизненные сложности сваливаются на человека так же одновременно, как приходят на остановку автобусы.
— Я обещаю сделать для него все, что смогу…
— Не потому, что ты должна, Одри… — начала Эмили, и девушка почувствовала себя вдвойне несчастной — и из-за слов матери, и из-за своей черствости. Она искренне любила отчима и должна была осознавать важность своего приезда, обязана была понять это еще до того, как заварилась каша с участком.
— Нет, не потому что должна, — пообещала она. — Потому что я так хочу, потому что я ни за что на свете не обидела бы его. Или тебя. Я даже извинюсь перед Витторио, — добавила она, изобразив улыбку. — Но я действительно не знала, что вы снимаете у него квартиру.
— Мы не снимаем ее, — возразила мать. — Это его квартира.
Пораженная Одри воскликнула:
— Ты хочешь сказать, что он живет здесь? Постоянно?
— Да. Ты должна была догадаться, потому что это не тот адрес, который я тебе давала.
— Извини, не догадалась. Я не посмотрела на адрес, когда мы приехали из аэропорта. Как я могла догадаться? А когда ты сказала, что номер телефона другой, я подумала, что ты просто сменила его по каким-то соображениям. — Были и другие вещи, на которые она не обратила внимания. Тут Одри нахмурилась. — Но я писала вам каждую неделю, — пробормотала сбитая с толку молодая женщина.
— Рико каждое утро заезжает в нашу квартиру за почтой!
— Но если у вас есть квартира, почему вы живете здесь?
Смущенно улыбнувшись и вспыхнув до корней волос, мать пробормотала:
— Потому что Рико хотел, чтобы у меня была одна из этих ванн — ну, с пузырями… Я не соглашалась, но в гостинице, где мы проводили медовый месяц, была такая ванна, и…
— И вам понравилось нежиться в ней вдвоем? — догадалась Одри, задыхаясь от смеха.
— Да… Хоть мне и пятьдесят лет, это не значит, что я не…
— …Получаешь удовольствия от секса? — Одри крепко обняла мать, сама не зная, чего ей больше хочется: смеяться или плакать. — Ох, мама… — вздохнула она, стараясь сдержать улыбку. — Ну, продолжай, Рико хотел, чтобы у тебя была… и…
— И попытался припаять кран самостоятельно.
Тут смех прорвался наружу: по выражению лица матери было понятно, что Рико решил сделать это сам, потому что боялся непристойных замечаний рабочих.
— И переоценил свои силы? — догадалась Одри.
Мать тоже рассмеялась и кивнула.
— Мы залили не только нашу квартиру, но и нижний этаж!
— И на время ремонта Витторио пригласил вас к себе?
— Да. Так что, сама понимаешь, моя дорогая…
— Почему никто не объяснил мне это четыре дня назад?
— Я была уверена, что объяснила… Так ты извинишься перед ним?
— Да, — вздохнула Одри. — Извинюсь.
— Вежливо? — не отставала мать.
— Да, мама, вежливо. Но это будет ужасно, потому что…
— Потому что он ищет для тебя другой участок земли, чтобы тебе не пришлось выпускать твоих зверей, верно?
— Нет. — Одри готова была сгореть от стыда. — Все это было…
— Эмоциональным шантажом?
— Нет. Приступом сварливости. — Она жалобно улыбнулась матери и вдруг рассмеялась.
— То-то же, — успокоилась Эмили. — Вот это как раз в твоем стиле!
— Да уж… Неужели я действительно была такой ужасной?
— Угу…
— Мне очень жаль, но…
— Да, я понимаю, ты тревожилась о своих животных. Одри, я и вправду все понимаю, но это не вина Витторио. На самом деле он испытывает множество трудностей и идет на это только ради тебя.
Ради нее или ради Рико и матери? Теперь ясно, почему он настаивал на ее приезде. Витторио вызвал ее вовсе не для переговоров об аренде земли, а потому что считал, что она обязана навестить родителей. Какое ему-то до этого дело?
— А теперь пошли, — ласково сказала мать. — Тебе нужно позавтракать, кофе еще горячий. Ты ведь не хочешь опоздать на экскурсию?
Нет, она не хотела опоздать на экскурсию.
— Почему он тебе не нравится? — спросила Эмили, пока Одри торопливо намазывала рогалик маслом и джемом.
— Витторио? Сама не знаю, — уклончиво пробормотала дочь. — Просто он выводит меня из себя!
Выводит? О да, в самом деле выводит. До такой степени, что приходится сдерживать свои сексуальные фантазии вроде желания сорвать с него одежду, повалить на кровать и изнасиловать… О да, объяснить это было бы легче легкого, правда? Объяснить, что с первого взгляда (а познакомились они на свадьбе ее матери и Рико) она испытала такое ощущение, словно ей на голову упал кирпич. Она улыбалась, а Витторио смотрел на нее с насмешливым любопытством. А потом Одри попыталась убедить себя, что он высокомерный, самодовольный и смотрит на жизнь, как на игру. Его собственную игру.
Одри знала, что он богат, знаменит, и решила, — как всегда, поторопившись, — что перед ней записной сердцеед. Конечно, вскоре она обнаружила свою ошибку. У него действительно были увлечения, однако касались они только археологии.
Мать упрекала ее в эгоизме, но разве тот же упрек нельзя было предъявить Витторио? Одри заботили только ее животные, а Витторио — его черепки. Впрочем, похоже, так думает она одна. Рико любил и уважал Витторио. Мать находила его очаровательным. С чего она это взяла? Витторио не очаровывал людей, а попросту игнорировал их. В упор не видел!
