– Да куда он денется! Что он, дурак, что ли, тебя выгонять?Сюда ведь толпы ходят только из-за того, чтобы послушать твои песни! Уволяттебя – ресторан пустой стоять будет. Он же на тебе такие бабки лупит! Ты же непросто поешь, а еще и музыку сама пишешь. Я от твоей последней песни в прошлыйраз даже прослезилась. Давай выпьем, Веруля! Это мы с тобой в прошлый разтекилы перебрали… Я тоже поднос уронила с бутылкой дорогого коньяка. Мне еестоимость из зарплаты вычтут. Ну и хрен с ней! Мне от этих денег ни жарко, нихолодно…
– Ладно, давай наливай. Только немного!
– Конечно, по чуть-чуть, – обрадовалась Любка. – Я ведь тожене могу каждый день дорогие пузыри бить!
Любка, весело подмигнув, принесла бутылку «Хеннесси» иразлила коньяк по рюмкам.
– Ты зачем новую открыла? – удивилась я.
– А! – махнула Любка рукой. – Я потом сюда немного водкиподмешаю и вынесу подгулявшим посетителям. У меня этот номер постояннопроходит. Одному упитому чеху спирту с чаем намешала, перекрестилась ипоставила на стол. Он выпил и глазом не моргнул.
– Смотри, Любка, попадешься.
– Не попадусь! Я же как психолог – клиента насквозь вижу. Уменя глаз наметан, не боись. Не будем же мы с тобой всяким пойлом травиться, аза свои деньги покупать – ни хрена ведь не скопишь.
Мы выпили по рюмочке и налили по второй.
– У тебя что-то случилось? – вдруг участливо спросила Любка.
– Нет, а с чего ты взяла? – Я украдкой посмотрела на своируки. Может, на них осталась кровь? Руки были идеально чистые. Убедившись вэтом, я с облегчением вздохнула.
– Какая-то ты сегодня не такая…
– Да нормальная я! Ко мне ночью одна девчонка прибежала.Просит о помощи. Поехала по объявлению, а ее кинули. Ни паспорта, ни денег, даеще и бандюги-сутенеры на хвосте висят. Нужно ей помочь.
– И чем ты ей можешь помочь? – округлила глаза Любка.
– Придумаю что-нибудь. Ее нужно или нелегально перевезтичерез границу или паспорт купить.
– А деньги у нее есть?
– Денег у нее нет, – задумчиво произнесла я.
– Тогда нечего благотворительностью заниматься! Их здесьпруд пруди. Если всем помогать, то самой ничего не останется. Ты же пашешь какпроклятая! Нам никто ничего не дает, мы все зарабатываем сами.
– Любка, что ты такое говоришь?! Я же не могу ее на улицувыгнать! Мы бы тоже могли оказаться в таком дерьме. Просто нам повезло.
– В чем? – Любка аж подскочила от возмущения. – В том, что яисполняю все прихоти этого жирного чешского ублюдка?! В том, что он мне своимицепями и плетками искалечил все тело? Я никакого везения тут не вижу. Я бы срадостью вернулась домой. Понимаешь, Верка, – с радостью! Только куда яработать пойду? А ведь у меня высшее образование. Я инженер. Много я в Россиинаинженерю?! Так наинженерю, что за неделю от голода загнусь. Да и ты с этимКарасем связалась. Он же псих ненормальный! Он же тебя в любую минуту убитьможет! Ему надо в дурике отдыхать, а не ресторан контролировать. Если мы всемдевочкам помогать будем, тогда какого черта мы здесь пахали, не жалея себя?! –Любка замолчала, а затем, немного успокоившись, тихим голосом спросила:
– Она у тебя дома живет?
– У меня.
– К тебе же Карась на трахатушки приезжает!
– Я ее научила. Если Карась появится, она в гардеробнойотсидится. Он туда нос не сует.
– Ладно, попробуем ей помочь. – Любка вздохнула. – Никуда неденешься. Если мы ей не поможем, то тогда больше некому. И зачем они, дуры,сюда пачками едут?!
– За тем же, за чем и ты прикатила.
– Получается, что нам и в самом деле повезло, – вздохнулаЛюбка.
– Именно это я и пытаюсь тебе вдолбить.
– А ты с Вадимом поговори. Я слышала, что к нему с такимивещами можно обращаться. У него связи.
– С каким Вадимом? – подобралась я.
– С обыкновенным. У нас один Вадим—саксофонист. А ты знаешьдругого?
– Нет, – коротко ответила я, опустив глаза. Сердцеболезненно сжалось. А вдруг меня уже ищут? Мужчины, случайно зашедшие к Вадиму,вполне могли обратиться в полицию. Описать мои приметы несложно. Яркаяблондинка, голубые глаза… Да и соседи видели у дома мою машину… Полиция выйдетна меня, обыщет квартиру и найдет Карасеву заначку с наркотой. Тогда я сяду пополной программе… Не отвертеться…
– Работать! Хватит задницу просиживать! – Злобный голосКарася заставил меня вздрогнуть.
– Я первый раз присела, – обиженно огрызнулась Любка. –Целый день на ногах! Посидеть, что ли, нельзя?
– Ты не только сидишь, но и пьешь в рабочее время. Разжалуюи отправлю на панель. На твое место быстро другая найдется. Не хочешь подносыносить, будешь лежать! – Согнав Любку, Карась с довольным видом уселся на ееместо. Любка, фыркнув, пошла на кухню. Несмотря на гордо поднятую голову, вид унее был жалкий.
– Ну зачем ты так? – укоризненно сказала я. – Мы ведь нероботы без перерыва пахать!
Карась схватил меня за руку и рывком притянул к себе.
– Пусти, дурак, больно, – сморщилась я.
– Я могу и больнее. – Глаза Карася налились кровью. – Ясмотрю, ты еще не пела, а уже коньячок попиваешь. Ты уверена, что текст незабудешь?
– Не забуду, отстань!
– Ох, с огнем играешь, Верка! – ослабив хватку, сказалКарась. – Допрыгаешься ты у меня!
– Ты когда наркотики свои заберешь? Нечего их у меняхранить!
– Никогда, – спокойно усмехнулся Карась.
– Как это никогда? – нахмурилась я.
– А так. Если я хочу, чтобы они лежали у тебя, значит, они ибудут лежать у тебя. И ты отвечаешь за них головой. Дури там на такую сумму,что тебе и не снилось. И потом, с чего ты взяла, что это твоя квартира? Ты,наверное, забыла, кто за нее платит?
– Не хочешь платить, я в другую перееду.
Карась, побелев, взял меня за подбородок:
– Ты будешь жить там, где я скажу, и делать то, что я хочу.Нечего со мной шутки шутить. Шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте, –заржал Карась. – Ладно, Верка, пойдем ко мне в кабинет, – миролюбиво добавилон, погладив меня по коленке. – Разговор есть.
