Некоторое время она молча смотрела на меня, потом произнесла:
— Вы Акияма. Арт-директор Акияма.
Я взглянул на нее:
— Бывший арт-директор. Мы где-то встречались?
Она покачала головой:
— Нет. Просто меня несколько раз принимали за Эйко Акияму. Или Хатаму.
— Так звали мою покойную жену. Хатама — ее девичья фамилия.
— Неужели так похожа?
Я кивнул.
— Вот как? — сказала она. — Кажется, ваша жена несколько лет назад покончила с собой?
Я не отрываясь смотрел на нее. Не знаю, как долго это длилось. Вновь послышался треск лопающейся скорлупы.
Наконец я тихо спросил:
— Кто вам сказал?
— Те же, кто говорил, что мы похожи как две капли воды.
— Те? Во множественном числе? Выходит, у вас широкий круг общения?
Она опять улыбнулась:
— Вероятно, как и у вашей жены.
— Эй, ты, — подал голос молчавший до сих пор старик, — может, хватит приставать к людям?
Я повернулся к нему. Надо же, я сразу и не заметил, какие не по возрасту яркие у него глаза. Сверкают, словно начищенная сталь.
В этот момент раздался голос Мурабаяси:
— Прошу простить грубость моего спутника и в знак извинения принять от нас все эти фишки. — Он указал на стол, за которым мы недавно играли. — Жетонов там в общей сложности больше чем на двадцать миллионов. Таким образом, ваша комиссия за полдня составила триста процентов. Грех жаловаться.
— Комиссия… — Старик посмотрел на другой конец стола, затем снова перевел взгляд на стоявшего рядом Мурабаяси. — Ту сумму я тебе заплатил официально. Слово «комиссия» здесь неуместно. Однако я, пожалуй, мог бы счесть это компенсацией за испорченный отдых. С деньгами сегодня туго.
Взгляды всех присутствующих за столом были устремлены в нашу сторону. Даже крупье вытаращился на нас.
Мурабаяси подозвал молодого служащего:
— Передайте дедуле все наши фишки.
Девушка, не обращая на происходящее никакого внимания, продолжала смотреть на меня, а я на нее. Наконец она промолвила:
— Я наблюдала — ты угадал тринадцать раз подряд. Знаешь какой-нибудь секрет?
— Не знаю я никакого секрета. Просто это моя работа.
— Работа?
Я кивнул:
— Да. Играть в азартные игры, заранее зная результат, — моя работа.
— Ты заранее знаешь результат?
— Иногда.
— Надо же, какие практичные способности.
— Я не думал о практической стороне.
— Вот как? Тогда, может, их лучше назвать феноменальными способностями?
— Не стоит преувеличивать.
Мурабаяси и старик все еще пристально смотрели друг на друга.
Ни к кому конкретно не обращаясь, я произнес:
— Я ухожу.
Поворачиваясь спиной, я боковым зрением поймал ее улыбку. Как же я устал!.. Ее улыбка, готовая вот-вот рассыпаться смехом… Даже в таких мелочах она напоминала Эйко.
Уже в дверях меня нагнал Мурабаяси.
Под почтительным взглядом менеджера мы покинули казино.
3
Мы вышли на улицу. Дождь перестал. Обычно оживленный квартал был сейчас тихим и пустынным, воздух напоен свежестью. На горизонте брезжило утро. Мы молча миновали узкий проулок.
На проспекте перед старым зданием телекомпании TBS даже в это время было полно свободных такси. Я поднял руку, но Мурабаяси тут же схватил меня за локоть:
— Давай поговорим.
— Не хочу ничего слышать.
— По дороге сюда тебя, кажется, интересовали подробности. Ты хотел узнать про суд.
— Неужели? Значит, перехотел. Сейчас я хочу только одного — поскорее выкинуть из головы события этой странной ночи.
Ночь и вправду была странной. Ни с того ни с сего вдруг приходит старый знакомый и заявляет, что хочет избавиться от пяти миллионов. Потом старик, за считанные минуты просадивший пятнадцать миллионов. Причем эти двое как-то связаны между собой. И наконец, девушка, с улыбкой спустившая десять миллионов. Похоже, жителям этой страны наплевать на стагнацию. Сорить деньгами — вот их единственное искреннее желание. Ах да, совсем забыл, девица как две капли воды похожа на мою покойную жену. Ночь, до отказа наполненная событиями, пробуждающими давние воспоминания. Ночь, лицом к лицу столкнувшая меня с прошлым. Что-то здесь было не так. Чувствовалась в происходящем некая ненатуральность.
Ничего, сейчас я вернусь к привычной жизни. Воспоминания об этой ночи постепенно потускнеют. Время, как и раньше, потечет медленно-медленно. Не важно, что это было, мне не нужны никакие странности и потрясения. Это моя жизнь. Тихие и ровные будни. Мне теперешнему только такие и подходят.
Я снова попытался остановить такси, но Мурабаяси с неожиданной силой удержал меня:
— Подожди.
Таксист проехал мимо, видимо не желая становиться невольным участником ссоры двух приятелей.
— Вы пытаетесь извиниться за то, что внесли в мою жизнь хаос?
— Та девушка… — пробормотал он. — Я не раз видел твою жену… Просто поразительно, до чего они похожи.
Я обернулся к нему. В свете фонаря его лицо выглядело удивительно беззаботным.
— Да, похожи. Только меня это не интересует. Подумаешь, случайное сходство двух людей, — ответил я. — Я устал. Во всяком случае, вашу проблему мы решили. Мне изначально не стоило соглашаться на ваше дикое предложение.
Он снова пробормотал:
— Знаешь, я все пытался вспомнить. Кажется, я ее где-то видел. Помнится, я тогда еще подумал, как она похожа на твою жену. Но где?
— Ах, значит, вам это только кажется?
Мурабаяси взглянул на меня:
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я жалею, что оказался здесь. Я явно стал пешкой в чьей-то странной игре.
Его глаза сверкнули.
— Хочешь сказать, я затеял игру?
— Не знаю, вы ее затеяли или нет. Возможно, вас просто использовали и вы лишь помогли осуществиться чьему-то замыслу.
— Почему ты так считаешь?
— По двум причинам.
Он долго испытующе смотрел на меня и наконец произнес:
— Объясни.
— Во-первых, ее бейсболка.
— Бейсболка?!
— Начнем с того, что ни один человек в здравом уме не наденет такой странный головной убор. По крайней мере, в этой стране. Ведь это своего рода символ американского позора.
