Ему бы, конечно, следовало половчее обходиться с прессой — зря он их против себя восстановил. Можно сказать, сам напросился на всеобщее посмешище… Когда СМИ принялись подкалывать Тайлера, он взял за правило отвечать выпадом на каждый выпад. Что было в принципе делом безнадежным. Рот никому не заткнул, а пишущих собак раздразнил. Следовало с самого начала все насмешки пропускать мимо глаз и ушей. И со временем они бы от него отцепились — сколько можно зубоскалить об одном и том же? Первым по нему прошелся журнал «Уикли уорлд ньюс». Он ответил им хлестко — в лучшем стиле Тайлера Гринвуда, проверенного мастера парой фраз любого поставить на место. Этот впечатляющий обмен колкостями привлек внимание других журналистов — ну и слетелись, как мухи на дерьмо… так и не удалось отогнать.
Хотя, если по совести, когда Тайлер еще только начал подниматься в гору, в глубине души он знал, что все закончится жуткой катастрофой. Вырос-то он в семье пятидесятников, что живут в дельте Миссисипи. И с раннего детства ему вбивали в голову: нет ничего хуже греха гордыни — кто вознесся, того Господь рано или поздно покарает, всякий великий успех означает грядущее великое падение. Евангельские слова «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие»[1]были любимой присказкой его отца. Хотя от истовой детской веры Тайлера мало что осталось, однако сидело в нем занозой убеждение, что Господь долго терпит, да больно бьет. И затылок заранее свербел в ожидании карающей десницы. После того как он в прямом и переносном смысле оторвался от своих корней, собственные блистательные успехи всегда вызывали у него двойственное чувство: радости, конечно, до небес, однако непременно мелькнет по краю сознания: а когда же расплата? Словно троянского коня в чужой компьютер, отец годы и годы назад исхитрился запустить в сыновний мозг ничем не истребимую фразу-вирус: «Чем выше вознесешься, тем ниже падешь!» И когда у Тайлера началась депрессия, а потом и нежная дружба с бутылкой, он почти с радостью сказал себе самому: «Ну, убедился, какая ты дрянь никчемная? Тебе ли было лезть в гору — вот и катись-ка теперь, по предсказанному, вниз, вниз и вниз!»
Глава четвертая
Тайлера успокоило только одно: что ту ужасную главу своей жизни он переживал в памяти в последний раз. Он включил фары, взялся за массивный руль и нажал на педаль сцепления. «Мерседес» почти бесшумно одолел сотню ярдов подъездной дороги, затем глухо треснул выхлопом и рванул во тьму.
Окно в спальне было приоткрыто, чтобы шел свежий воздух, и далекий лязг одной из дверей гаража разбудил Ронни. Чуть позже она услышала шум мотора — неповторимый низкий басок мужниного «мерседеса»-ветерана. Тайлеру всегда нравилось резко брать с места — чтоб лишний раз насладиться утробным взрыком своего любимца. На часах горели красные цифры: 3:19. Полусонная Ронни вяло констатировала: муж, как обычно, в депрессии и, судя по звуку, в четвертом часу ночи сорвался куда-то на том автомобиле, которым он пользуется раз в сто лет. Ну и шут с ним. Хотя с Тайлером надо бы серьезно поговорить… но это потом, а с утра у нее запланировано общение с их лондонским офисом — туда придет ведущий клиент фирмы. «Совсем в духе японцев-трудоголиков — и дернул же меня черт назначить телеконференцию на субботу!» С этой мыслью она и соскользнула обратно в сон.
«Мерседес» Тайлера катил по узкой Харш-роуд. Справа и слева стена деревьев — и только редкие почтовые ящики подсказывали, что где-то за густым лесом прячутся пяти-, а то и десятиакровые ранчо. Проезжая мимо участка Харрисонов, Тайлер слышал диковинные скорбные вопли эму. Одно время у окрестных фермеров пошла мода разводить этих экзотических птиц ради мяса. Из затеи ничего не вышло — свинина свое место не уступила, и сердобольные Харрисоны теперь скупали остатки эму, спасая их от истребления. Дело, конечно, хорошее. Вот только ночами, учуяв поблизости опоссума или енота, голосят эти птицы так противно — хоть уши затыкай!
Тайлер решительно, со смаком набирал скорость, до самого предела — и был весь на адреналине от того, что теперь можно не думать о безопасности. В пьяной голове крутился вопрос: а вот гонщики-профессионалы — что они испытывают на сумасшедших скоростях? Страх? Или они полностью вырубают страх? Сам он решил напоследок оторваться по полной, в кои-то веки не осторожничать. Вмажется в парапет моста, или в дорожный столб, или в еще что-нибудь упрямо неподвижное — ну и чудесно, тоже способ сдохнуть, и не худший!
Стрелка спидометра перевалила за сто миль, и теперь казалось, что автомобиль, мчащийся по узкому коридору между деревьев, перегоняет свет собственных фар. Тайлер откупорил бутылку виски и сделал добрый неспешный глоток прямо на вираже, управляя одной рукой и балдея от собственной невозмутимости. Потом достал из кармана пиджака нарочно прихваченный компакт-диск и сунул в плейер. Пошло инструментальное вступление — и Тайлер прихлопывал в такт по рулю. А слова песни были, что называется, прямо про него:
…Вы честите меня психом…
…По-вашему, я просто придуриваюсь…
…Только на этот раз все взаправду…
…Целую всех — не поминайте лихом…
…На этот раз ничто меня не остановит…
…Шагнул я невозвратно за черту последнюю…
Только на днях, слушая эту песню на пути с работы, Тайлер впервые по-настоящему вслушался в слова, которые поет Стили Дэн. И ошалел от восторга.
…Пить виски ночь напролет и умереть мужчиной — за рулем…
Да, картинка что надо, впечатляющий конец!
…Застрелиться — фигня. А впрочем, у меня и пушки-то нет.
И пилюли — фигня, бабий способ уйти из жизни.
Выхлопным газом? Скучища. Для маменькиных сынков.
— Для маменькиных сынков, — заплетающимся языком повторил Тайлер и одобрительно захихикал.
…Нет, парень, уходить надо стильно…
Верно! Ох как верно! Надираться добрым виски ночь напролет, пока не одуреешь до степени полной решимости расстаться с жизнью. И сыграть в ящик за баранкой стильной тачки. Чтоб все прониклись: Тайлер Гринвуд сумел и умереть красиво.
…Звонкими именами величают победителей…
Под слова и музыку Уолтера Беккера и Доналда Фейгена Тайлеру предстояло принять следующее решение: в каком именно месте умереть красиво.
…А почему бы не прославиться и мне — своей громкой неудачей?..
Да, так он и сделает — отъедет подальше от города и врежется во что-нибудь очень железобетонное!
…Спиной прижат к стене…
…Удача кажет кукиш…
Но во что конкретно врезаться? «Не ломай заранее голову — что-нибудь да подвернется. Как увидишь подходящее — сердце само подскажет». Он сделал еще глоток виски.
…Развязки круче не придумать…
Тайлер гадал, что это будет за ощущение — когда он пойдет тараном на препятствие. При этом он машинально проверил, верно ли сидит ремень безопасности, который он надел автоматически — невзирая на количество выпитого и твердое решение умереть еще до рассвета. Поймав себя на этом нелепо-бессмысленном жесте, он расхохотался и побаловал свою трусость еще одной порцией виски.
