ФБР расследует дела, связанные с терроризмом, вне зависимости от расовой, религиозной или половой принадлежности или происхождения.
Глава 1
Меня зовут Джон Кори, я бывший детектив из отдела по расследованию убийств Управления полиции Нью-Йорка, был ранен при исполнении служебных обязанностей и вышел в отставку с диагнозом «Семидесяти пяти процентная нетрудоспособность» (что является всего лишь поводом для начисления пенсии, так как девяносто восемь процентов моего организма по-прежнему отлично функционируют). Теперь я работаю по контракту специальным агентом Федеральной антитеррористической оперативной группы.
Парень, сидящий напротив меня в нашем отсеке, Харри Маллер, спросил:
— Ты когда-нибудь слышал про клуб «Кастер-Хилл»?
— Нет. А что?
— Собираюсь туда съездить на уик-энд.
— Что ж, оттянись там как следует.
— Богатые недоумки с крайне правыми взглядами построили себе охотничий домик на севере штата.
— Оленины мне не привози, Харри. И дохлых птичек тоже.
Я поднялся и направился в кофейный бар. На стене над кофейными автоматами висели плакаты министерства юстиции: фото разыскиваемых подозреваемых, по большей части джентльменов мусульманского происхождения, включая мерзавца номер один, Усаму бен Ладена.
Еще одним среди пары дюжин был ливиец по имени Асад Халил, он же Лев. Мне не требовалось вглядываться в это фото: я помнил его лицо как свое собственное, хотя официально мы не знакомы.
Моя встреча с мистером Халилом состоялась года два назад, когда я за ним охотился, и, как оказалось впоследствии, он охотился за мной. Он тогда сумел уйти, а я остался с легким ранением в грудь, и, как, вероятно, сказал бы на моем месте какой-нибудь араб, «самой судьбой нам суждено свести счеты в будущем». Я с нетерпением жду этого момента.
Я слил остатки кофе из автомата в пластиковый стакан и проглядел «Нью-Йорк таймс», валявшуюся на стойке. Заголовки сегодня, 11 октября 2002 года, были такие: «Конгресс дает Бушу право использовать силу против Ирака, предоставляя ему широкие полномочия». В газете утверждалось: «„У США уже имеется план оккупации Ирака“, — заявляют официальные лица».
Ощущение такое, что война предрешена, равно как и победа. А посему неплохо иметь готовый план оккупации. Интересно, а в Ираке об этом кто-нибудь знает?
Я забрал кофе, вернулся к своему столу и, включив компьютер, ознакомился с несколькими внутренними документами. Наша организация обходится теперь безбумажной технологией, и мне не хватает привычки ставить свои инициалы на всех этих документах в знак того, что я с ними ознакомился. Если бы нашу контору возглавлял я, все докладные и памятные записки непременно носили бы неизгладимые следы прочтения в виде подписей сотрудников.
Я взглянул на часы: полпятого. Мои коллеги по двадцать шестому этажу дома номер двадцать шесть по Федерал-плаза уже начали быстренько исчезать.
Мои коллеги — это такие же сотрудники Антитеррористической оперативной группы (АТОГ) — четырехбуквенная аббревиатура, тогда как мир привык к трехбуквенным.
Это мир, сформировавшийся после 11 сентября, поэтому уик-энды для нас просто еще парочка рабочих дней. В реальности же давняя и благородная традиция отмечать пятницы в любом федеральном учреждении сокращенным рабочим днем не слишком изменилась, поэтому по уик-эндам и праздничным дням здесь несут службу и охраняют наш форт сотрудники Управления полиции Нью-Йорка, которые также входят в состав нашей опергруппы, — а этим ребятам не привыкать к испорченным выходным.
— А ты чем занят на уик-энд? — спросил меня Харри Маллер.
На предстоящие выходные приходилось начало трехдневного празднования Дня Колумба,[1]но мне, как обычно, крупно повезло: в понедельник я дежурил.
