Он поерзал на сиденье.
— Можно мы поедем домой? Пожалуйста! Если тебе нужны деньги, папа даст их, но я хочу домой.
— Все не так просто.
— Почему?
Наталья достала из пакета парикмахерские ножницы.
Руки Джоша закрыли волосы.
— Нет. Только не стричься.
Машина притормозила и прижалась к обочине, сзади раздался гудок. Перегородка опустилась. В этот раз водитель держал пистолет в руке. Он направил его прямо на Джоша:
— Если мне придется повернуться еще раз, ты об этом пожалеешь.
Дрожащий Джош повернулся спиной к Наталье. Она, скрестив ноги, уселась позади него и принялась за работу.
Через пять минут заднее сиденье было усыпано длинными прядями темно-каштановых волос. Джош ощупал неровно обкромсанный затылок.
Наталья сжала его руку:
— Ты всегда можешь снова отрастить их. Дай, я приведу в порядок.
Она сделала еще несколько мелких поправок, на минуту даже заинтересовавшись своей задачей.
— Вот так. А знаешь, что бы подошло к этому стилю?
— Что?
— Яркий цвет.
— Наверное. — Голос Джоша звучал совсем подавленно.
Наталья снова тщательно осмотрела сумку и вздохнула, когда добралась до пластикового флакона с краской для волос. Она быстро просмотрела инструкцию на флаконе, ойкнула, затем наклонилась вперед и постучала в перегородку:
— С этим у меня ничего не выйдет.
Водитель уставился на нее в зеркало заднего вида.
— Почему еще?
— Нужна вода. Придется подождать.
— Ты уверена?
— Думаешь, я дура?
Она протянула флакон вперед, двумя пальцами прикрывая часть этикетки, которая гласила: «Уникальное средство — нанеси и иди». Водитель фыркнул, засунул флакон в карман пиджака и снова завел машину.
— Не бойся, я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое, — прошептала Наталья, обняв Джоша.
— А разве сейчас не плохо? — спросил он.
Наталья крепче обняла его, и, наконец, мальчик немного смягчился, уютно прижавшись к ней.
Через пятнадцать минут, когда он уже прикорнул на плече у Натальи, машина остановилась, и водитель открыл дверь, вытащив их обоих на холод.
Пока они стояли, дрожа под моросящим дождем, водитель достал новенький автомобильный пылесос и убрал волосы Джоша с сиденья. Позже появится кто-то другой, чтобы забрать машину.
Местность была безлюдной и полупромышленной, по левую руку виднелась дорога. Они пробирались сквозь сахарный слой рыхлого снега к огромным металлическим воротам, которые стояли прямо в середине бесконечного сетчатого забора. Далеко позади мелькали машины. В остальном они были совсем одни. Мужчина с пистолетом, Наталья и ребенок, за которым ей поручили присматривать и которого она так жестоко предала.
Наталья смотрела по сторонам, пытаясь отыскать какую-нибудь примету, вывеску, указатель или магазин, но повсюду был только серый дождь. Где-то поблизости о причал хлюпали волны.
Все изменилось с той минуты, когда мужчина ударил Джоша. Независимо от того, что для нее поставлено на карту, она решила исправить свою ошибку. Она должна вернуть Джоша в целости и сохранности домой, к отцу.
Однако ей следует тщательно выбрать момент. Второго шанса спастись может и не быть.
Они не въезжали в туннели и не переезжали мосты, значит, они все еще на Манхэттене, но не нужно быть гением, чтобы сообразить — этот район очень далеко от Верхнего Ист-Сайда.
Водитель подтолкнул Наталью к металлическим воротам.
— Давай, двигай, — проворчал он.
На двери медленно поворачивалась одинокая камера видеонаблюдения, сопровождаемая слабым водяным вихрем. Ворота щелкнули, и водитель распахнул их, пропустив Наталью и Джоша внутрь.
В конце пирса был привязан одномоторный катер, на борту никого. Катер, окрашенный в серый цвет, низко сидел на воде. Водитель первым перелез в суденышко, едва не потеряв равновесие, когда катер подняла внезапная волна. Долю секунды Наталья обдумывала бегство, но причал был не меньше тридцати футов длиной, и она понимала: им ни за что не успеть.
Наталья помогла Джошу залезть в катер.
— Дай мне веревку, — сказал водитель, сталкивая Джоша вниз, чтобы его не заметили с какого-нибудь проплывающего мимо судна.
Наталья отвязала кормовой швартов от причала и кинула ему. Сейчас у нее есть шанс.
Водитель позвал ее, махнув рукой, когда катер дюйм за дюймом начал отплывать от причала.
— Быстрей.
Она колебалась, затем поймала испуганный взгляд Джоша. Она просто не могла оставить ребенка. Наталья быстро шагнула вперед и спрыгнула вниз, водитель поймал ее за руку и наполовину затащил в катер.
Водитель запустил мотор, и вскоре причал исчез из вида, черный силуэт затер серый цвет.
Наталья отсчитывала те строения, которые узнавала. Башня «Крайслера». Эмпайр-стейт. Зияющая дыра на месте Башен-близнецов, сейчас заполнявшаяся первыми надстройками Башни Свободы.
Водитель полез в карман и достал флакон с краской. Он щурился на инструкцию на обороте, будто она была написана на санскрите. Наконец он посмотрел на Наталью:
— Сухое окрашивание. Дерьмо. — Кинул флакон Джошу. — Натри хорошенько.
Глава 8
Лок проснулся в кровати, в маленькой комнате, подключенным к монитору и какой-то капельнице. Он надеялся на морфий, но подозревал физраствор. Если ему все еще так больно, это явно хреновый морфий.
Лок пошевелил пальцами на руках и ногах: вроде бы слушаются. Он решил убедиться, что это не фантомные ощущения, и сдернул простыню. Движение далось на удивление легко. Странно, но под простыней обнаружилась эрекция. Может, это какой-то вид эволюционной реакции на околосмертный опыт? Или дело в полном мочевом пузыре?
Он попытался снять возбуждение, вызывая в памяти самые неэротичные картинки, чтобы ускорить процесс. Ничего не вышло. Даже образ изнуренной йогой Мадонны не смог помочь. Жалюзи были открыты, за окном виднелись огни города, который не спал и прекрасно обходился без Лока.
В порядке эксперимента он спустил ноги с кровати и встал, держась одной рукой за раму. На секунду или две комната сильно качнулась, но это ощущение быстро прошло, и он осторожно двинулся к крошечному туалету.
Из зеркала на него смотрел наголо обритый человек с трехдневной щетиной на невозмутимом лице. Лок пробежал пальцами по голове и обнаружил несколько швов. Непонятно, результат ранения или разрезы. Он потрогал швы подушечками пальцев. Боли нет, но это точно швы.
Под глазами набрякли мешки. Глаза казались особенно синими на фоне смертельно-бледной кожи, зрачки были крошечными, как точки.
