начинаю закипать.
— Лоривьева, — на мгновение прикрывает глаза и почти незаметно выдыхает. Кажется, лорд не настолько спокоен, как хочет казаться: — Послушайте, вы остались без опекуна и находитесь в городе, где, как я понимаю, больше никого не знаете. Вы юны и многого не понимаете. Поверьте, то, что я сделал, было необходимо не только для вашей репутации, но и для безопасности. К тому же я не исключаю…
— Как я рада вам, дорогая леди Милс! — Анриетта подлетает к нам белокурым вихрем, не дав брюнету закончить то, что он хотел сказать.
— Праведного вечера, леди Бертан… то есть, Анриетта, — решаю всё же начать обращаться к ней по имени, вспомнив, что она на этом настаивала.
Улыбка леди Бертан становится ещё шире.
— Рэйнхарт, позвольте мне похитить вашу невесту! Не переживайте, все леди уже в курсе её нового статуса и с нетерпением ожидают знакомства с нашей Лоривьевой!
Она так и сказала: “с нашей Лоривьевой”.
Рассматриваю Анриетту и меня посещает странное чувство. Вроде бы я должна испытывать благодарность за её доброжелательность и готовность подружиться, но что-то в поведении леди Бертан раздражает.
Может, это её идеальная улыбка?
Или то, что сама она олицетворяет местные идеалы красоты? Идеалы, от которых сама я далека, как Винни Пух от Миланской моды.
Пока раздумываю, белокурая фея подхватывает меня под локоть и уводит в сторону мягких диванов, где уже расположилась группа дамочек самого аристократического вида.
Одного взгляда на них хватает, чтобы вспомнить про осанку и расправить плечи.
Надо бы вообще отучить себя сутулиться. Дурацкая привычка из прошлой жизни, где моя осанка интересовала только мою маму. И то в глубоком детстве.
— Лоривьева, позвольте представить вам леди Одетту Вайлер, леди Сафрану Маноли и мою матушку — леди Дарию Бертан! — изящным движением ладошки по очереди указывает на каждую из дам. — А с леди Орнуа, вы, разумеется, уже знакомы.
Ехидна бросает в меня гнетущий взгляд. Уверена, будь у неё в руках хоть что-то тяжёлое, оно бы тоже было в меня брошено.
Растягиваю на лице самую сладкую улыбку:
— Праведного вечера, уважаемые леди.
Леди Орнуа почти незаметно дёргает глазом, но вежливо здоровается вместе со всеми.
Анриетта элегантно опускается на край дивана, чтобы не примять подол платья. Повторяю за ней этот манёвр… и едва не сажусь мимо.
Потому что не чувствую своих расширенных габаритов, а дурацкий воротничок и необходимость держать осанку мешают мне осмотреться и прицелиться.
Леди старательно сдерживают насмешливые взгляды и дружно отворачиваются.
Все, кроме ехидны. Эта в открытую скалится, не скрывая своего поднявшегося настроения.
Выдыхай, Ева. Ничего особенного не случилось. Ты просто запорола тест на профпригодность для благородных леди.
Ну и ладно.
Раз терять нечего, то устраиваюсь поудобнее и осматриваюсь.
Возле окна о чём-то оживлённо спорят трое мужчин во главе с Орнуа. Зависаю на разглядывании его резковатого профиля и идеальной выправки.
Интересно, какой он наедине с собой? Также хмурится? Или позволяет себе расслабиться и не ходить так, словно к его спине привязана палка?
Брюнет будто что-то чувствует и оборачивается.
Быстро отвожу взгляд и прячу улыбку.
Нет, Ева, не стоит даже начинать. Эти глупости для малолеток.
Сосредотачиваюсь на разговорах леди.
Леди обсуждают малоинтересные сплетни.
От скуки начинаю рассматривать их самих:
Что ожидаемо, все одеты в платья “современного” кроя. Такая модель допускает неглубокое декольте и некоторый намёк на талию, а ещё в ней отсутствует душный арлекинский воротник.
Вместо воротников, шеи благородных леди украшают элегантные ожерелья.
Драгоценности — это единственное, что дозволено леди, дабы подчеркнуть их аристократичность. В остальном же им надлежит придерживаться скромности, потому и платья выглядят почти аскетично.
Коны Варрлаты изыски осуждают… если это касается женщин.
Зато мужчинам благородного происхождения полагается носить одежду из дорогих тканей и с обилием декора. Например, бархатные камзолы с вышивкой серебром. Или сутаны из белого шёлка с золотой перевязью… какие носят сами церковники.
Удивительно, что при такой дискриминации женщинам дозволили некоторую “фривольность”.
И под “фривольностью” я имею в виду появление скромного декольте и намёка на приталенность. Ходят слухи, что на этих нововведениях в одежде настояла новая королева.
— Слышали новость? Действи́тельный тайный королевский советник найден этим утром мёртвым! Мой супруг сказал, что на его теле обнаружены следы когтей.
— Зверь снова вышел на охоту?
Замираю, боясь что-то упустить.
— Не знаю. Патрули ничего не заметили, но моя служанка уверяет, что слышала ночью душераздирающий вой.
— Это всё кара за прегрешения ниорли! Боги открывают завесу, чтобы помочь городу очиститься от неправедных! — восклицает леди Маноли.
— Да-да, из-за ужасных этих новостей сегодня в храме было так много прихожан! Мы с мужем еле пробились к епископу, чтобы сделать пожертвование! Целых три тысячи эке! — называя сумму, миловидная шатенка леди Вайлер слегка понижает голос и краем глаза следит за реакцией окружающих дам. — Зато епископ подарил нам целый кувшин наисвятейшей воды и заверил, что теперь зверь обойдёт нас и наши души стороной!
Они ж не серьёзно? Три тысячи эке в обмен на кувшин воды и лапшу на уши?
— Если боги гневаются, как бы снова ни началась багровая лихорадка?!
— Лихорадка настигает лишь тех, кто нарушает Коны Варрлаты! Епископы говорят, если мы все будем праведны, то их боги отведут от нас напасть!
— Старший лорд Орнуа регулярно посещал храм, но его с нами нет, — скептично замечает леди Вайлер.
Значит, отец Рэйнхарта тоже умер от лихорадки?
— Это лишь доказывает, что мой дорогой супруг грешил! — язвительно замечает ехидна, и леди Вайлер смущённо замолкает. — Иначе бы наисвятейшая вода его исцелила!
Какая-то глупость и суеверия. Уверена, всем исцелениям есть разумное объяснение. Хороший иммунитет? Действенное лечение?
— Леди Милс, вам обязательно нужно покаяться в главном храме Варрлаты! — елейным голоском советует ехидна. — Не ровен час, зверь снова начнёт охоту…
Это она на что намекает? Сладко улыбаюсь, делая вид, что не заметила оскорбления:
— Благодарю за заботу, дорогая леди Орнуа. Но мне не в чем исповедаться. Мои помыслы чисты, как утренняя роса в садах Энхелии.
— Ну разумеется, деточка, разумеется… — язвит ехидна.
Открываю рот, чтобы ответить, но Анриетта опережает меня:
— Леди Маноли, расскажите нам о новостях двора? Как себя чувствует молодая королева?
— О, поговаривают, что королева Паула имеет всё больше влияния на нашего короля. Он проводит с юной женой много времени и даже отослал со двора своих бывших фавориток!
— Отослал фавориток? — Анриетта бледнеет и быстро переглядывается с матерью.
— Представьте себе, им даже запрещено появляться на балах!!
От этих слов блондинка окончательно киснет, но быстро опомнившись, растягивает на лице привычную улыбку.
