который приходит на работу в таком виде, словно сошел с обложки какого-то чертова журнала мужской моды. Что за хрень у тебя в волосах?
Декс инстинктивно коснулся своих взъерошенных волос.
— Формирующий гель.
МакГрайер наклонился вперед и принюхался.
— А что это за запах?
— Цитрусовая мята, — пробормотал Декс, отодвигаясь от него. — К вашему сведению, это было довольно жутко.
— К твоему сведению, ты ведь понимаешь, что ты — детектив убойного отдела?
— Что вы пытаетесь сказать?
Он не собирался дерьмово выглядеть только потому, что чувствовал себя аналогично. Однако, судя по состоянию кабинета капитана, МакГрайер был с ним не согласен. Этот человек как будто питал отвращение к опрятности. Всякий раз, когда МакГрайер звал его, Декс всегда ухитрялся зависнуть у двери и не ступить ногой в логово беспорядка. Это был худший кошмар любителя чистоты. Худший кошмар Декса.
Листья искусственного папоротника на верху потрепанного картотечного шкафа свисали под тяжестью толстого слоя пыли. Папки — точнее, кривые штабеля папок — валялись с торчащими листами на всех доступных поверхностях.
Например, на коробках с документами вдоль стены комнаты. Или на столе МакГрайера под тремя кофейными кружками — одна из которых не заслуживала ничего, кроме сжигания, даром что смолистые остатки того, что когда-то было тонким слоем кофе, могли привести к взрыву. Как этот человек работал в этом? Всё это место нуждалось в дезинфекции.
— Ты ешь сырные чипсы за своим столом, — сообщил ему МакГрайер. Как они перешли от геля для волос к сырным закускам?
— Эй, не критикуйте хрустящие сырные чипсы. Вы всегда грызете фисташки — которые, между прочим, еще хуже — но я же никогда вам об этом не говорю, — Декс кивнул в сторону военной зоны крошечных снарядов их скорлупы на столе перед МакГрайером.
— Дети едят дрянные сырные чипсы. Взрослые мужчины едят орехи.
Декс выгнул бровь и только открыл рот, как МакГрайер ткнул в него пальцем.
— Даже не думай об этом, умник.
— Я только собирался сказать, что взрослые мужчины тоже едят сырные чипсы. Вот почему они делают такую упаковку. И взрывы. Что может быть мужественнее взрывов?
Губы МакГрайера сжались в том выражении, которое Декс расценил как неодобрение, поэтому он решил стать серьезнее на мгновение.
— Хорошо, сэр, вы же позвали меня в свой офис не для того, чтобы обсуждать мой гардероб, сырные чипсы или мою любовь к орехам.
Ну, он пытался. Судя по хмурому выражению лица МакГрайера, он потерпел неудачу.
— Хорошо, извините. Расскажите мне, зачем.
— Я думаю, ты знаешь, зачем.
Декс даже не смог придумать остроумного замечания.
— Да, я знаю. А что ещё я мог сделать?
МакГрайер все равно не стал бы на это отвечать, но Декс любил время от времени играть с собой в игру «что, если».
— Ты сделал то, что считал правильным. Тебе нужно перестать корить себя за это.
Он бы подумал, что МакГрайер пытается шутить, если бы хоть на мгновение заподозрил, что у этого человека есть чувство юмора.
— Зачем мне винить себя, когда у меня есть много других людей, которые могут сделать это для меня?
МакГрайер, что неудивительно, не был впечатлен его ответом.
— Я знаю, что сейчас ты чувствуешь себя дерьмово, и боюсь, что-то, что я скажу, не улучшит ситуацию.
Это привлекло внимание Декса, и он сел прямо, чувствуя, как свело животе. В глубине души он ждал этого, но теперь, когда это случилось, он не был готов так, как думал.
— Что?
— Комиссар недоволен тем, что HPF в середине этого дерьмового шторма, особенно с теми нераскрытыми убийствами активистов Человечности Териан. Мне сообщили, что тебе пора двигаться дальше.
— Двигаться дальше? Для чего?
Эти парни в костюмчиках вышвыривают его? Декс так быстро вскочил со стула, что тот упал.
— Так вот в чем дело, не так ли? Голоса? Десять лет я надрывал здесь задницу, отдавая вам кровь, пот и слезы, и меня собираются вышвырнуть за то, что я делал свою чертову работу? — Он ударил руками по столу, превращая крошечные фисташковые скорлупки в запущенные снаряды. — Это чушь собачья, капитан!
— Дейли, — сказал МакГрайер с тихим нажимом, его брови сошлись в прямую линию, как будто он не мог понять причину его обиды. Дексу было наплевать на то, что думает об этом капитан. Они говорят о его карьере — карьере, которая рушится, не моргнув и глазом, чтобы кучка бюрократических мудаков смогла прорваться сквозь очередные выборы.
— Я ни за что не оставлю это так. Вы меня слышите? Я видел много дерьма в свое время, но это…
— Тебя не увольняют. Тебя повышают. Вроде как.
— Меня — что? — Декс несколько раз моргнул, пытаясь понять слова, которые сказал МакГрайер. — Что значит, меня вроде как повышают?
Теперь он действительно был сбит с толку.
— То, что я сказал. Итак, почему бы тебе не сесть обратно и расслабиться, пока тебя не хватил удар или что-то в этом роде.
Декс вернул стул в исходное положение и снова занял свое место. Не потому, что ему сказали это сделать, а потому, что он боялся, если не сделает этого, у него и вправду может случиться удар.
— Меня повышают до…
Скажите мне.
— Это больше похоже на то, что тебя завербовали, — МакГрайер внимательно посмотрел на него. Какой ответ капитан ожидал от него, кроме как «а»?
— А?
— С сегодняшнего дня, ты — агент защиты THIRDS, — он умолк, и Декс не мог не ждать, когда же он вскинет руки и выкрикнет: «Та-да!» под звуки фанфар.
Что здесь происходит? Если бы ему сказали, что его перевели, он бы понял. Если бы ему сказали, что он будет понижен в должности, он бы понял. Черт, он бы понял, что его уволили, но перевербовка в THIRDS? Не-а. Этого он не понимал.
Особенно если учесть, что он никогда не пытался поступить на работу туда, о чем неоднократно уже заявлял.
— Но… как? Зачем? Может быть, вы можете, я не знаю, объяснить? Сегодня я чувствую себя немного заторможенно. Слишком много ударов по голове.
МакГрайер встал и начал ходить по кабинету.
— Дейли, что бы ты ни думал, ты мне нравишься. Ты честный молодой человек с хорошей головой на плечах. Ты был чертовски хорошим полицейским и стал еще лучшим детективом. Может, здесь все и утрясется, а может — и нет, но я думаю, что твои навыки больше подойдут для организации с другим взглядом на происходящие вещи. Мы оба знаем, что попытайся они
