дядю.
– Ты напился?
– Говори! – взывала леди Лидия. – Не крути ты вокруг да около!
– Я хотел помягче…
– Не надо.
– Правильно, – одобрил Тони. – Швыряй свою бомбу и хорони мои останки.
– Что ж, – сказал баронет, – эта… хм… женщина – твоя мать.
– Как?! Отец польстился…
– Нет-нет. Все гораздо хуже. Ты – законный сын.
– Почему «хуже»? Если бы я был незаконный, я бы не имел права на титул.
– А ты и не имеешь, – сообщила леди Лидия.
– Вы оба в своем уме?!
– Все очень просто, – начал сэр Герберт. – Сын Дройтвича прибыл из Индии, его воспитывала кормилица. Естественно, у нее был ребенок того же возраста…
– О, господи! Понятно. Наследник умер, а я…
– Наследник не умер.
– Где же он?
– Там, на людской половине. Его зовут Сид Прайс.
Раздался пронзительный крик. Кричал не Тони – он тупо глядел на дядю, а тот, кто еще недавно считал себя его братом.
– Это неправда, – утешил его Тони. – Не может такого быть.
– Может, может, – возразила леди Лидия.
– Нет, не может! – крикнул Фредди. – Вы посмотрите на его галстук!
Тони подошел к окну, постоял и вернулся.
– Объясните получше, – сказал он. – Вы уверены?
– Вполне.
– Вы давно это знаете?
– С тех пор, как тебе исполнилось шестнадцать.
– Однако! Больше десяти лет. А как же это обнаружили?
– Миссис Прайс попала в аварию. Все обошлось, но она думала, что умирает.
– И послала за Дройтвичем, – продолжил рассказ сэр Герберт. – Решила покаяться на смертном одре.
– Так… – сказал Тони.
– Я был в клубе, он меня вызвал в эту парикмахерскую, и она все повторила. Года за два до возвращения хозяев из Индии она подменила их ребенка своим.
– Так-так… – сказал Тони.
Фредди еще боролся с судьбой.
– Ну, это черт-те что! – воскликнул он. – А как насчет семейного сходства?
– Все младенцы похожи на Дройтвича, – сказал сэр Герберт.
– Такие, знаешь, – пояснила леди Лидия, – круглые, розовые, глупые.
Фредди не сдался.
– Хорошо, а особые приметы? Они у всех есть. Даже в документах пишут: «Приметы».
Сэр Герберт важно кивнул.
– К этому я и подхожу. Сын Дройтвича ошпарил руку, еще в Индии. Когда они вернулись, шрам исчез. Через четырнадцать лет его обнаружили у Прайса.
– Черт знает что! – сказал Тони. – Если вы точно знали…
– Подожди, – прервала его леди Лидия. – Сейчас поймешь.
– У леди Дройтвич, – продолжал баронет, – было слабое здоровье. Если бы мы отняли у нее обожаемого сына и заменили каким-то чудищем, она бы этого не перенесла. Мы с Дройтвичем проговорили целый вечер, и мне пришла в голову неплохая мысль: принесем к ней этого типа, оставим их вместе, а уж материнское сердце само сработает.
– И как, сработало?
– Что ты! Когда принесли дитя, – торжественно вымолвил сэр Герберт, – она сказала, что в жизни не видела такой пакости.
– Ее просто трясло, – прибавила леди Лидия.
– Муж предложил усыновить его, и она решила, что дело нечисто. Я думаю, бедный Дройтвич немало перенес.
Сэр Герберт вздохнул и немного распустил воротничок, явственно радуясь, что достиг конца повести.
– Это все? – спросил Тони.
– Да, все.
– Чего тебе еще надо?! – возмутился Фредди.
– Я посоветовал Дройтвичу сдаться, – дополнил свой рассказ сэр Герберт. – В конце концов, есть мальчик, воспитанный как сын графа…
– Да, Тони, – подтвердила леди Лидия, – у тебя превосходные манеры.
– …и есть исключительно неприятный субъект.
– Аминь, – заметил Фредди. Тони, однако, не успокоился.
– А мне-то что делать? – крикнул он.
– Тебе? – удивилась леди Лидия. – Неужели это не ясно?
– Вот именно, – поддакнул сэр Герберт. – Сиди тихо и смотри, чтобы эта мегера не болтала.
– Да, господи! – не унимался Тони. – Как же я могу…
– Не дури, – укоризненно сказал Фредди. – Не распускайся, старик. Ты обо мне подумал? Тебе не стыдно подсунуть мне такого братца?
– Нет, правда, Тони! – вступила в беседу леди Лидия. – Отец, и тот решил ничего не трогать. Что ж ты беспокоишься?
– Молодец, тетя Лидия, – одобрил ее Фредди.
– Беспокоиться? – Тони обернулся к дяде. – А ты никогда не беспокоился?
– Естественно! Я для него сделал что мог. Два раза в месяц, приезжая в Лондон, я захожу к нему постричься…
– А я его всем рекомендую, – прибавила леди Лидия. – Поэтому он и открыл женский зал.
– Если бы он его не открыл, – напомнил Фредди, – он бы не нашел эту очаровательную барышню. Да мы ему счастье принесли!
Тони засмеялся.
– Что говорить, сплошные жертвы! Однако…
Кто-то постучался в дверь. Все замолчали и переглянулись.
– Прошу, – сказал Тони.
Появление Полли вызвало большую радость по меньшей мере у троих членов семейного совета. Леди Лидия приветливо улыбнулась. Полли была спокойна и сдержанна.
– Можно вас на минутку, леди Лидия? – спросила она.
– Конечно-конечно. А в чем дело? Говорите при всех.
– Хорошо, – согласилась Полли. – Скажите, пожалуйста, можно ли верить миссис Прайс?
7
Воцарилось тяжкое молчание. Нарушили его, в конце концов, супруги Бессинджер. Сэр Герберт издал тот звук, который издает овца, если подавится травой; леди Лидия нашла слова, хотя хотела бы вскрикнуть.
– Верить? – спросила она, сжимая руки. – А что ж она говорит?
– Что детей подменили.
– Значит, она вам сказала? – бесстрастно осведомился Тони.
– Да.
– Вот гадюка! – взорвался баронет. – При чем тут вы? И вообще, какое право…
– Я просто попалась ей под руку, – ответила Полли. – Она бы сказала кому угодно. И потом, она знает, что мне нравится мистер Прайс.
– Нравится? – недоверчиво спросил Фредди.
– Да. Он со мной вежлив, а это нечасто бывает с нами, маникюршами. Он никогда меня не обижал, и я ему желаю добра.
Сэр Герберт попыхтел.
– Прекрасно, моя милая, – сказал он, – но вы же не думаете, что лорд Дройтвич…
– Я хорошо к нему отношусь, – продолжала Полли, – и хочу попросить, чтобы ему вы не рассказывали.
– Что?!
– Кому, Прайсу?
– Может быть, – сказал Фредди, – вы случайно прибавили «не»?
– Мистер Прайс, – отвечала Полли, – очень счастливый человек. Он любит свою работу и гордится своим мастерством. Правда, он мечтает переехать на Бонд-стрит, но так, как мечтает мальчишка о празднике. В общем, ему хорошо живется. Он – настоящий парикмахер и жить без своего ремесла не сможет. Титул и замок испортят ему жизнь.
– Что ж, – заметила леди Лидия, первой набравшая дыхание, – можно посмотреть на дело и так.
– Только так, – заверил Фредди и улыбнулся Полли. – Кстати, знаете ли вы, что каждое ваше слово – прекраснее жемчужины туманной?
– Я просто смотрю по-житейски, по-человечески. Если кому неудобно, он счастлив не будет. Вот, например, если королю жмут башмаки…
– Соломон! – почтительно воскликнул сэр Герберт. – Соломон, а не девушка!
– Мистер Прайс будет все время беспокоиться, как бы чего не натворить. Сделает ляп, а там…
– Речь
