class="p1">— Что я с этого получу? — через минуту размышлений, спросил Кондрашев.
Вот! Как проще с парнями.
— Если себя хорошо покажешь, тебя обязательно заметят. Товарищ Сталин следит, что я делаю. Кто в моем окружении. И мимо тебя точно не пройдет.
Говорил это «наобум», но вряд ли я далек от истины.
— Кроме этого ты получишь новые знакомства. Тебя станут узнавать, как моего секретаря. Мне приходится много взаимодействовать с директорами разных заводов. Будешь хорошо работать, даже после окончания нашего сотрудничества без работы не останешься.
— Что нужно делать? — почти сразу спросил Андрей.
— Да как и большинство секретарей, — пожал я плечами, — вести мой ежедневник. Что запланировано, что выполнено. Договариваться о встречах, планировать мой день. Напоминать, какие у меня задачи и какие встречи назначены.
— Как это выполнить? — продолжил допытываться Кондрашев.
И что характерно — никаких взбрыков, просто деловой подход. То, что я хотел от Жени!
— У меня дома есть телефон. В определенные часы ты можешь быть у меня. Понимаю, пока это не очень удобно, но как есть. О звонках и планах уведомлять меня в конце дня или утром перед парами. Также, утром, напоминать, какие встречи у меня назначены. Платить тебе пока я не смогу, — признался я, — но этот вопрос решаем. Опять же, запишешь его в планы и напомнишь, перед моим визитом к товарищу Сталину. Ну как? Согласен?
Андрей погрузился в размышления, но ненадолго. Уже через минуту он согласно кивнул, и мы пожали руки. Уф! Неужели я и правда нашел себе секретаря? Конечно, к Андрею еще предстоит присмотреться, однако я никогда не замечал за ним подлости по отношению к кому-либо в группе. Да и со мной он всегда общался ровно. Даже в моменты, когда меня хотели из комсомола исключить и даже на пару дней добились этого. Тогда Кондрашев все равно со мной здоровался и ни словом, ни делом не показал мне, что это решение повлияло на наше общение.
После пар мы уже вместе пошли ко мне домой. Показал ему, где я живу, продиктовал свой номер телефона и ввел в курс моих текущих дел. Заодно написал бумагу от руки, что Андрею можно оставлять письма для передачи мне или через него передавать устные сообщения. На случай, если кто-то придет, пока меня нет, и упрется рогом — мол только мне лично может передать и все тут.
Андрей остался сидеть у меня до вечера. Нужно было его еще с родителями познакомить, да за это время он набросал черновой план моего дня, заодно найдя «узкие места». Такие как внеплановый звонок от Егорова — надо как-то с ним согласовать время моего посещения Бутырской тюрьмы. Сразу записал, что необходимо созвониться с Кольцовым и Алкснисом — уточнить, когда я в следующий раз им понадоблюсь. Короче, Андрей тут же включился в работу. Вообще замечательно!
С появлением Андрея мой рабочий день устаканился. Пропало чувство, что я всегда не успеваю. И до начала ноября все вошло в накатанную колею. Пусть товарищ Сталин в этом месяце обещал меня не вызывать, но тут уже я сам собирался его навестить. Обсудить зарплату для Кондрашева, да рассказать о первых впечатлениях и выводах по методам работы ОГПУ. Ну и за ввод в жизнь новой системы перевозок отчитаться. Первые результаты уже есть и они радуют. Удалось «на горячем» поймать трех воров, вскрывших ящики во время транспортировки.
Родители отнеслись к Андрею спокойно-настороженно. Все-таки новый человек будет каждый день по полдня находится в доме. Однако с отцом он вскоре нашел общий язык, а маме просто было не до этого — надо за Настей следить, да попробуй наготовь еды для такой оравы с нынешними-то печками! Я всерьез задумался о том, где бы достать газовую плиту с баллоном, чтобы облегчить ее труд.
К товарищу Сталину я записался на прием второго ноября. Но до этого момента произошло еще одно событие, виновником которого являлась моя деятельность.
Тридцать первого октября, когда я вернулся из Бутырской тюрьмы, Андрей сообщил мне о звонке от Говорина. Я сначала даже не сразу вспомнил, что это фамилия отца Люды.
— И что он сказал? — спросил я Андрея.
— Просил встречи. Сказал, что это касается его просьбы и того, что вышло в итоге.
Я удивленно покрутил головой. Вышло в итоге? То есть, товарищ Сталин все же как-то применил те мои измышления по цензуре, которые забрал себе? Вроде и в этом месяце это было, а кажется, будто год прошел. Вообще у меня октябрь очень насыщенный на события выдался.
— Хорошо. Когда у меня там «окно» есть?
— У нас завтра нет последней пары, — посмотрел в мой ежедневник Андрей. — Если сразу к нему поедешь, можешь успеть. Потом у тебя посещение соболевского колхоза. Это в двух часах от Москвы на паровозе.
— Ага. Ну хорошо, попробую успеть, — протяжно выдохнул я.
Ехать особо не хотелось. Замотался я, надо бы выделить денек на отдых. Но интересно же, о чем мне Илья Романович скажет.
В доме Говориных меня уже ждали. Не иначе Андрей предупредил о моем визите. Илья Романович проводил меня к себе в кабинет, пару минут развлекал разговором «ни о чем», а когда заметил, что мне это не особо интересно, наконец перешел к делу.
— Я тут одну статью прочитал, — взял он со своего стола газету. — Скажи, ты что-то об этом слышал?
Я взял протянутую газету и вчитался в текст. Там говорилось о назначении Жданова Андрея Александровича на пост руководителя Главлита. Отмечались заслуги Жданова при работе в Нижегородском крайкоме партии, его содействии автомобильной промышленности в области. Также упоминалось, что Андрей Александрович уже имеет опыт работы в писательской отрасли — тут и его работа преподавателем политграмоты в РККА, и редакция газеты «Вестник коммунизма» в Тверской области, и заведование агитационно-пропагандистским отделом в Нижегородской тогда еще губернии. Короче, человека расписывали как профессионала, способного навести порядок в такой структуре, как Главное управление по делам литературы и издательства.
— Вижу, не слышал, — заметил мое выражение лица Илья Романович.
— И что? Разве это не хорошо? Погодите-ка, — вспомнил я наш последний разговор. — Получается, структура по цензуре уже существует? А вы мне говорили, что еще ничего не создано и только ожидается, что партия начнет вмешиваться в дела писателей! — я с возмущением посмотрел на прячущего
