тебя, Папа.
— Я люблю тебя, дочь.
Эйра прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. По сравнению с рабочим местом в спальне было чисто. Кровать была прижата к стене, напротив нее стоял платяной шкаф. В двух задних углах находились полки, заставленные музыкальными шкатулками и куклами, которых она сделала сама. Под кроватью были спрятаны романтические рассказы, которые она иногда читала, когда отец был на охоте или спал.
Бросив куклу Морозко на одеяло, Эйра открыла платяной шкаф и перебрала ткани. У нее до сих пор хранились все мамины платья, которые были слишком красивы, чтобы она могла их надеть, хотя она бы надела, если бы повод был другим.
— Мама, защити Сарен сегодня ночью. Я не хочу потерять своего единственного друга, — прошептала она, доставая простое платье.
Эйра сняла одежду и вдохнула воздух под мышкой — никаких неприятных запахов, значит, все в порядке. Она надела платье из лавандовой ткани — ни кружев, ни тонкой вышивки, только два кармана по бокам. Ее мать всегда пришивала карманы к платьям Эйры, чтобы она могла положить в них что-нибудь, когда они гуляли по лесу. Камешки, листья, веточки… После смерти матери Эйра продолжала делать карманы на своих платьях, но они всегда оставались пустыми.
До сих пор.
Эйра сунула куклу Морозко в левый карман.
— Устраивайся поудобнее, Король.
Она оглядела себя в овальном зеркале, висевшем на стене, решив оставить волосы в растрепанной косе. Темно-карие глаза были обведены черными кругами, а на лице не было ни пудры, ни дополнительных красок.
Когда она вошла в гостиную, отец поднял голову и одобрительно кивнул, доедая одно из оставленных ею яблок.
— Спасибо, дочка.
Эйра пожала плечами.
— Я еду к Сарен, так что увидимся вечером на празднике.
— Оставайся рядом с ней.
— Он ее выберет. — В деревне было так много юных дев, но она нутром чуяла, что он выберет Сарен в качестве жертвы. Как он собирался это сделать? Перерезать горло, вонзить нож в сердце, сжечь заживо…
— Может, и нет. — Ее отец пожевал губу, похоже, не веря собственному ответу.
— До скорой встречи. — Эйра накинула накидку и вышла на свежий воздух. Скоро наступит ночь, и она поспешила к Сарен. В саду цвели подснежники и кусты с желтыми ягодами, а на крыльце стояли два белых кресла-качалки. В доме жили только Сарен и ее младший брат Петре. Два года назад их родители были убиты снежным львом во время посещения деревни морозных демонов.
Эйра постучала в дверь, и ей ответил Петре, одетый в черную тунику и такие же брюки. Его короткие светлые волосы, зачесанные набок, были того же оттенка, что и у Сарен. До совершеннолетия ему оставался еще год, но с двенадцати лет он был на голову выше их обоих.
— Привет, Эйра. — Петре пригласил ее внутрь. Знакомый аромат цитрусовых коснулся ее носа, когда она переступила порог аккуратно обставленной гостиной. На книжных полках и мебели не было ни пылинки. — Сарен все еще прихорашивается в другой комнате.
— Прихорашивается? — У Эйры свело желудок. Она прошла мимо украшенной снежинками стены в короткий коридор, ведущий в комнату Сарен.
Дверь была закрыта, и Эйра легонько постучала в нее. Через несколько секунд Сарен ответила, и выглядела она… прекрасно.
— Ты должна была не выделяться. — Эйра вздохнула, но не могла отрицать, что в любом другом случае она была бы в восторге от нее.
— Что? — Сарен хмыкнул. — Я и не выделяюсь!
Эйра провела пальцем по шелковистым прядям волос, которые свободно свисали до талии подруги.
— У тебя верхняя часть волос заплетена в корону, как у королевы! А на тебе красное платье, которое обнимает твои изгибы во всех идеальных местах! Любой мужчина захочет повалить тебя, увидев в таком виде!
— Ну, к счастью, король сегодня никого не повалит. — Сарен закатила глаза.
— Правильно, вместо этого кого-то зарежут, — шипела Эйра. Если только король не захочет сначала повалить свою избранницу… Ее охватило новое чувство ужаса, потому что именно так и поступил бы этот ублюдок.
— Я еще не закончила готовиться. — Сарен указал на кровать. — На мне потрепанную накидку, и я заправляю под ее распущенные волосы.
Пульс немного успокоился, и она села на матрас.
— Прости, что слишком остро реагирую… Я просто испугалась.
— Все будет хорошо, и мы обе не будем высовываться. — Сарен опустился на кровать рядом с ней, взяла руку Эйры и осторожно сжал ее. — Но я чувствую себя грязной из-за того, что не мылась. — Она сморщила нос и улыбнулась.
— Хорошо. — Эйра рассмеялась.
Она посмотрела на ночной столик Сарен и полки вдоль стен, заставленные музыкальными шкатулками и марионетками, которые Эйра делала для нее на протяжении многих лет.
— Как только эта ночь закончится, мне предстоит сжечь свою собственную жертву. — Эйра достала из кармана куклу Морозко.
— Это король? — фыркнула Сарен. — Он выглядит очень высокомерным.
— Когда мы его увидим, ты мне скажешь, достаточно ли точно я его изобразила. — Эйра усмехнулась.
На улице зазвонили колокола, призывая жителей деревни, которые еще не вышли из домов, собраться на праздник. Сарен поспешила накинуть накидку, уложить волосы и надеть сапоги с черным мехом.
Петре ждал их в гостиной у обеденного стола. Он поцеловал сестру в щеку и вложил в ее руку серебряный кинжал.
— Петре! — взвизгнула Сарен. — Я не собираюсь убивать короля.
— Мне плевать на Фростерию, только на тебя. Ты — единственная кровь, которая у меня осталась. Молись, чтобы он тебе не пригодился, но возьми его.
Сарен хлопнул клинком по столу.
— Я не стану причиной того, что его воины ищут мести.
Брови Петра сошлись, но он кивнул.
Колокола продолжали звонить, и Эйра вышла на улицу, где дул прохладный ветер. В воздухе витал чудесный аромат выпечки, смешивающейся с мясом. Наступила ночь, и факелы были зажжены, а их оранжевое сияние овевало деревню прекрасным светом. Это был поистине праздник, достойный тщеславного короля.
От костра, пылающего в центре деревни, к луне и звездам тянулся дым. Вокруг них звучала музыка — флейты и струнные инструменты, скорее меланхоличные, чем веселые. По крайней мере, так показалось Эйре.
Движение наверху привлекло ее внимание, и она посмотрела вверх, уловив в темноте хлопанье белоснежных крыльев. Она была слишком далеко, чтобы разглядеть их, но знала, что это Адаир, прилетевший присмотреть за ними этой ночью. Несмотря на то что в качестве жертвы не должен был быть выбран мужчина, большинство из них, прижимая к себе своих близких, выражали напряженное и мрачное лицо.
Вождь стоял впереди, у костра, одетый в свою меховую накидку. Он
