— Кубок Демокриту! — приказал виночерпиям Дамаст. — Пусть скажет Демокрит!
Виночерпий подбежал к Демокриту с большим рогом, окованным по срезу золотом. Рог был тяжел от вина и холоден. Демокрит встал, кивком головы поблагодарил Дамаста. Потом повернулся лицом к Протагору и какое-то время молча глядел на него. Диагор, думая, что Демокрит решил, по совету Протагора, молчать, засмеялся, захлопал ладонью по своему бедру.
— Не торопись, — сказал Диагору Демокрит. — Впрочем, все поэты таковы: они бегут впереди философов, возвещая миру не истину, но звук истины.
— Ты — философ? — усмехнулся Протагор.
— Я философ, — ответил ему Демокрит. — Почему ты спросил об этом?
— Я уже сказал: мудрый должен молчать.
— И камень молчит. Кто скажет, что камень — мудрец? Кто скажет, что мертвый — мудрец?? Мудрость — удел живых. Цель мудреца — просвещать умы живых. Так поступали мудрецы всех времен — они учили других. Чему может научить других молчащий мудрец?
— Молчанию, — ответил Протагор.
— Значит, лучшим учителем мы должны назвать смерть.
И орфики22 считают так. Они говорят, что жизнь — это терпеливое приготовление к смерти. Этому же учит и ныне здравствующий в Афинах философ Сократ. Но многие, которые мудрее других, утверждают, что лучшее для человека — жизнь и что за пределами ее — ничто. И если жизнь — праздник, то лучшим угощением на этом празднике является знание, Протагор.
Мы возникли из глины и воды. В глину и воду обратимся мы после смерти. Бессмертно то, из чего состоит наше тело. Но нет бессмертной души.
Есть горячая, светящаяся, как огонь, подвижная, ликующая и страдающая смертная душа. И нужно делать все, что она умеет: петь, говорить, кричать, мыслить, молчать, двигаться, взлетать, если можешь, и падать в безмолвие, когда наступает срок. Знания избавляют человека от ненужных страданий и указывают ему путь к удовольствиям.
— Самым счастливым должен быть самый мудрый? — спросил Протагор.
— Да, — ответил Демокрит. — Мудрого не терзают страхи, он знает, что будет завтра, он умеет соизмерять свои желания с тем, что полезно, он знает, как жить. Мудрость, Протагор, заключается в способности выносить прекрасные решения, безошибочно говорить и делать то, что следует. Теперь же следует выпить это ароматное вино.
— Ты думаешь, что человек — это знания, — сказал Демокриту Протагор, когда тот лег. — Но и сегодня справедлива старая истина: человек — это деньги23. Только для богачей открыты все пути к удовольствиям, только их не страшит завтрашний день. Как легко было бы мне, когда б я мог зарабатывать деньги молчанием. Но мне приходится говорить, говорить, говорить. Как намерен зарабатывать деньги ты? Или братья поделятся с тобой своим богатством? Я перестану пить и есть, если это произойдет, Демокрит.
— Ты стал толстым и ворчливым, Протагор, — сказал Демокрит. — Но что случилось с твоим сердцем — вместилищем мыслей? Ужели оно оскудело?
— Вместилище мыслей — мой череп, — сказал Протагор.
— Череп? — засмеялся Демокрит. — Нет. Сердце! Сердце, Протагор. Человек мыслит сердцем! Там его душа.
Протагор не был первым человеком, от которого Демокрит услышал утверждение, будто человек мыслит головой. И асклепиад24 Гиппократ говорил ему то же самое. И все же странно это. Неужели они, Протагор и Гиппократ, не чувствуют, что мысль рождается в сердце, неужели не ощущают, как сильно оно начинает стучать, когда в нем рождается истина, как замирает в ее предчувствии, как болит, когда истина попирается невеждами? Нет, нет! Сердце — центр разума! Голова же служит глазам, ушам, языку и носу — она для ощущений, проникающих в нее через органы чувств, для цвета, запаха, вкуса и звука. Для души же, которая никогда не знает покоя, создано сердце, не знающее покоя…
— Если ударить человека по голове, он лишается ума, — сказал Протагор.
— Он лишается памяти, и у него отнимается язык. Гомер сказал о Гекторе: «Он лежал и мыслил иначе». Прав был Гомер.
Диагор покинул свое ложе и пересел к Демокриту.
— Великий теосец Анакреонт25,— сказал он, обнимая Демокрита, — так пел о пирующих:
⠀⠀ ⠀⠀
Мил мне не тот, кто, пируя, за полною чашею речи Только о тяжбах ведет да о прискорбной войне; Мил мне, кто Муз и Киприды благие дары сочетая, Правилом ставит себе быть веселее в пиру.
⠀⠀ ⠀⠀
Демокрит ответил ему стихами Симонида Кеосского26:
⠀⠀ ⠀⠀
Гроздьев живительных мать, чародейка — лоза винограда! Ты, что даешь от себя отпрыски цепких ветвей! Вейся по стеле высокой над Анакреонтом теосцем, Свежею зеленью крой низкую насыпь земли. Пусть он, любивший вино и пиры и в чаду опьянения Певший на лире всю ночь, юношей, милых ему, Видит, и лежа в земле, над своей головою висящий В гроздьях, на гибких ветвях спелый, прекрасный твой плод; Пусть окропляются влагой росистой уста, из которых Слаще, чем влага твоя, некогда песня лилась… Сладостных песен своих не прервал он, однако, и мертвый,— Даже в Аиде не смолк звучный его барбитон27,
⠀⠀ ⠀⠀
— закончил строками из другого стихотворения Симонида Диагор, потом наклонился к самому уху Демокрита и спросил шепотом: — Ты видел прекрасную Алкибию?
— Да, — ответил Демокрит.
— Уговори брата Дамаста, чтобы он продал ее мне.
— С каких это пор поэты стали покупать любовь?
— С той поры, как покупаются и продаются поэты, — ответил Диагор.
— Я не могу исполнить твою просьбу, — ответил Демокрит, — ибо есть человек, который опередил тебя.
— Кто он?
— Я, — ответил Демокрит. — Я хочу, чтобы Дамаст отдал Алкибию мне.
