но всегда был реалистом. Прекрасно понимал, что, скорее всего, я единственный, кто остался в живых.
Ну, как в живых. Живых душой. Да, так будет вернее сказано.
Он не спускал с меня своих добродушных ясно голубых глаз. Я же просто не знал, что ему ответить на этот вопрос. Поэтому снова включил свои отработанные актёрские навыки.
— Конечно, мне будет их не хватать, — ну, в каком-то смысле это даже была правда. — Но я не привык сидеть на одном месте.
— И почему же раньше никуда не выезжали? — поинтересовался Алексей.
Хороший вопрос для переселенца из одного тела в другое.
— У нас обычных селян нет особой возможности куда-то выбраться, — убедительно пояснял я. — Вот потому и не выбирался.
— Но вы могли бы попробовать свои таланты в одной из губернии. Не в гильдии, конечно, но, думаю, в других сферах вы бы тоже могли себя проявить.
Разговор начинал мне нравиться всё меньше. Ещё немного, и я мог бы попасться на собственном вранье.
Неожиданно опустив взгляд на руки Алексея, я внезапно заметил монетку. Она была похожа на медальон. Когда я прищурился, то увидел герб.
Быть того не может!
Это ведь не герб рода Кожевниковых. Это мой герб! Герб моей семьи. Я его точно ни с чем не перепутаю.
Я приподнял снова взгляд на Алексея и широко улыбнулся.
— Интересный у вас семейный герб, — тыкнул я пальцем в сторону медальона.
— Это не моё, — сухо ответил Алексей. Я заметил, как его взгляд резко потускнел.
— Вот как. А разрешите полюбопытствовать: чей же тогда? Какого-то близкого вам человека?
— Моего друга. Он умер десять лет назад, — этот разговор ему явно не нравился. — Он был мне как брат.
Это было довольно приятно слышать. Но все эмоции, которые я испытывал сейчас, хранил в себе. А на лице изображал лишь безразличие, ну и небольшое соболезнование. Ведь я якобы не знал, о чём вёл речь Алексей.
И ещё, из его слов я понял, что прошло уже десять лет с того момента, как меня скинули в ущелье. Ну теперь хоть что-то начинало проясняться.
— Мне жаль, — грустно вздохнул я.
— Ничего. Всё хорошо, — он убрал монету в карман. — Это было много лет назад.
Он подпёр кулаком подбородок и увёл взгляд на природные пейзажи, мимо которых мы проезжали.
Ещё несколько часов мы молча ехали по разбитым дорогам. В этот раз нам повезло, и мы не наткнулись на разбойников из гильдий, или демонических существ.
Всё прошло довольно гладко.
— Алексей Николаевич, — внезапно произнёс кучер, — мы почти приехали.
— Отлично, — кивнул он в ответ и обратился ко мне. — Для начала мы заедем в мой особняк. В гильдии выдаётся специальная форма, но, думаю, будет лучше, если вы предстанете перед комиссией в чём-то, — он осмотрел меня с ног до головы, слегка скривив губы, — менее вызывающем.
И чем ему не нравилась моя рабочая форма? Даже пахло по-особенному. По-настоящему. Не то, что от местных чинов всякими дорогостоящими парфюмами.
Здесь же всё натуральное, почти своё.
Зажиточные всё-таки нынче дворяне пошли, да и брюзгливые. Правда, я и сам таким когда-то был. Терпеть не мог одежду некачественного пошива. Сейчас же это, в каком-то смысле было даже необычно, ново.
И ещё. Я всё не понимал: что меня так смущает в нашем с ним разговоре. Только сейчас понял. Почему он обращается со мной на “вы”?
— Молодой господин, — решил всё-таки я это выяснить, — а почему вы обращаетесь с простолюдинами на “вы”? Проявляете к ним уважение?
— Каждый человек, будь он простолюдином или из высших сословий, остаётся человеком, — пояснил он. — Так, меня учила моя семья.
Ну точно. Теперь вспомнил. Кожевниковы всегда этим и отличались. Никогда не ставили себя выше других. Считали всех равными. Наверное, поэтому остальные семьи редко прислушивались к мнению этого рода.
Когда карета остановилась, мы вышли около высокого трёхэтажного здания. Его ограждал высокий железный забор, на конце которых были острые колья.
Сам особняк был сделан полукругом. При входе возвышались узорные колонны, а вокруг самого здания был раскинут цветущий сад с аллеей.
Я остановился у ворот и вдохнул душистый запах гардений. Этот аромат белоснежных цветов сразу напомнил мне о прошлом. Точно, я уже был здесь. В детстве.
Родословные дома часто отправляют своих детей в другие семьи, чтобы передавать знания друг другу и развиваться для защиты и поддержания империи. Обучения в разных домах шло по-разному. Например, я частично помнил, что в семье Кожевниковых было тяжело из-за свода правил, которым нужно было вечно подчиняться.
За каждое неповиновение и нарушение — наказание. Не лёг вовремя спать — вписали пару плетей. Возразил или вступил в глупый спор с учителем — переписывай правила дома тридцать раз. Чтобы вы понимали: этих правил в своде было больше сотни.
Вспомнив, как я испытал на своей шкуре все наказания, которые только существовали в доме Кожевниковых, я едва заметно усмехнулся.
— Что-то не так? — поинтересовался Алексей, заметив, что я остановился у ворот.
— Нет, нет, молодой господин, — улыбнулся я. — Просто никогда раньше не видел таких больших домов.
Он оглянулся на особняк и снова посмотрел на меня.
— По сравнению с домом Рахмановых, этот особняк — маленький домик на окраине империи.
— Вот как, — удивлённо произнёс я. — Интересно было бы посмотреть на него.
— Думаю, у вас ещё будет шанс это сделать. Пройдёмте.
Как только железные ворота приоткрылись, около нас появился один из слуг. Высокий, статный мужчина с сединой на висках и глубокими морщинами на лице. Он услужливо поклонился.
— Константин Егорович, — обратился к нему Алексей и указал на меня рукой. — Это наш гость — Иван… эм…
— Владимирович, — быстро подхватил я.
Я решил не менять своё отчество. Оставить некую дань своему отцу и главе нашего рода.
На мои слова Алексей странно отреагировал. На секунду он обернулся на меня и как-то слегка удивлённо посмотрел. Что-то заподозрил?
— Да, — протянул он и снова обернулся на слугу. — Сопроводите, пожалуйста, Ивана Владимировича в комнату для гостей и найдите ему подходящую одежду.
— Слушаюсь, господин, — снова поклонился Константин и указал мне рукой на центральный вход. — Прошу.
Пусть и не до конца, но я частично помнил
