секунду назад пылала гневом, почему-то резко осеклась и притихла, что от Мун Джина не укрылось.
— Ты что-то знаешь? — спросил бывший телохранитель.
— Было кое-что… — начала Хян Ми. — Ко мне приходили братья Пак. Конкретно Пак Минхо, но за ним стоял и Пак Хи Шунь.
— И что они хотели? — в груди Мун Джина похолодело. — Только не говори, что ты сдала им северянина!
— Нет же! Я же не идиотка! — вспыхнула Юн Хян Ми. — Но они наследники. И они сказали, что хотят присмотреться к Пак Сумин, как к управленцу. Пак Минхо сказал, что они видят в ней следующую госпожу Чхве Кан-Ми, понимаешь?
— И ты поверила⁈ — возмутился Мун Джин, вскакивая на ноги и роняя стул. — И что ты им рассказала⁈
— Они просто попросили достать рабочие переписки Пак Сумин, вот и все! Посмотреть, как она ведет дела! — ответила Юн Хян Ми. — Но это же им ничего не дает! Я ничего им не выдала!
— Вот как⁈
— Да! Вот как! Вся компания знает, что почти все письма за нее пишет…
Юн Хян Ми не договорила — так и зависла, стоя перед Мун Джином.
— За нее письма пишет северянин? — спросил Мун Джин.
Его женщина ничего не ответила. Просто уселась на стул и опустила голову. Видимо, братья Пак Сумин не отказались от идеи отомстить своей сестре через ее ассистента. Вот только Юн Хян Ми почему-то этого не разглядела, посчитав, что они пытаются копать под саму Пак Сумин. Вот только что именно они искали в письмах, которые подготовил вместо Пак Сумин северянин?
Мун Джин молча поднял стул и потянулся за бутылкой. Надо прикупить чего-нибудь покрепче. В этом Гю Чон был прав — напиваться соджу практически невыносимо.
Встреча с человеком из NIS состоялась только к вечеру следующего дня. Мун Джин тоже присутствовал, хотя Пак Сумин не слишком была рада видеть здоровяка. Да и выглядел мужчина как-то помято, хотя обычно эта туша излучала исключительно силу и здоровье. Видимо, Юн Хян Ми уже пустила ему по венам свой яд и стала высасывать из гиганта силы.
Пак Сумин тоже нездоровилось, но девушка изо всех сил боролась с этим состоянием. На фоне нервного напряжения ее постоянно мутило, бросало в жар или пот, а потом все уходило на следующий круг с редкими проблесками нормального состояния.
На недомогание девушка не обращала внимания — вторые сутки она двигалась, словно в тумане, нервная система была на пределе и от пьяного загула ее удерживало только чувство ответственности перед Кан Гванджином. Сейчас ее очередь действовать, расслабляться она будет потом, когда все благополучно закончится.
— Госпожа Пак Сумин, — непримечательный мужчина с уставной стрижкой и цепким взглядом встал со своего места и степенно поклонился молодой чебольке. Следом за ним повторил этот жест и Мун Джин.
Пак Сумин кивнула мужчинам, после чего все трое уселись за столик. Это было небольшое заведение недалеко от дворцового комплекса, на правом берегу реки Хан. Ехать в пентхаус Пак Сумин господин Гю Чон отказался, так что встречаться пришлось на нейтральной территории.
Мужчины уже заказали кое-что из еды и напитков, но при виде ароматных традиционных блюд Пак Сумин опять стало подташнивать. Максимум, на что бы она сейчас согласилась — картошка фри и минералка, да и то, просто чтобы получить хоть немного энергии из пищи. На спиртное же девушка вообще смотреть не могла.
— Извиняюсь за столь фривольный формат, но я только после службы, совсем нет времени на еду, — с улыбкой заметил нисовец, накладывая себе на тарелку закусок, чтобы постоянно не тянуться через стол.
Пак Сумин кисло улыбнулась и налила себе в стакан воды. Мун Джин тоже не ел, а просто наблюдал за происходящим.
В следующие десять минут Пак Сумин довольно сжато изложила ситуацию, а так же озвучила предложение господина Ким Чан Сона на тему форсирования суда, чтобы вернуть Кан Гванджина в гражданское правовое поле.
Гю Чон внимательно выслушал рассказ чебольки, после чего взял небольшую паузу на размышления.
— Знаете, госпожа Пак Сумин, когда я узнал, что дело вашего ассистента было переквалифицировано, я сразу же сообщил об этом Мун Джину.
— Да, благодарю вас, господин Гю Чон, это очень помогло, — кивнула Пак Сумин.
Это на самом деле дало им возможность хотя бы попрощаться, а Кан Гванджину — передать ей кошелек и последние наставления. Хотя, зная острый ум ее мужчины, возможно, он заметил группу захвата еще на подходе, но звонок от здоровяка расставил все точки и перевел подозрения в уверенность. Один раз Кан Гванджин уже послушал свою паранойю — и оказался прав, но бывали и ситуации, когда он сдерживался. Ночами, уже перед сном, обнявшись и глядя в потолок, они делились своими историями. Пак Сумин рассказывала о загранице и о том, как на самом деле живут люди на западе, Кан Гванджин — делился своими впечатлениями о Корее. О его родине почти не говорили, мужчина избегал эту тему, а на прямые вопросы отвечал, что в севере нет ничего интересного. Там можно выжить, некоторые даже живут безбедно, но все же, большинство в основном выживает, и он не хочет вспоминать те времена, потому что все равно туда никогда не вернется.
Так что звонок Мун Джина определенно им помог, и в этом была заслуга этого невзрачного агента контрразведки.
— Я выясню, откуда стали дергать за ниточки, — продолжил агент, — но эта информация… Будут некоторые накладные расходы. Но как я понял, с вами можно иметь дело.
«Нужно будет дать взятки», — вот что он сказал на самом деле.
— Сколько?
— Не очень много. Миллионов двадцать-тридцать, не больше, — сказал мужчина.
— Это не проблема, я передам с Мун Джином, — легко согласилась Пак Сумин.
Она даст взятку хоть демонам, если это поможет. В NIS есть коррупция? Какая неожиданность! В этой стране продавалось всё и все, в том числе и сотрудники национального разведывательного агентства.
— Отлично, — кивнул Гю Чон. — Когда узнаем, откуда подул ветер, вы поймете, кто стал инициатором и…
— Думаю, глубоко копать не придется, — встрял Мун Джин. — Госпожа Пак Сумин, вчера я поговорил с Юн Хян Ми и выяснил, что вашей рабочей перепиской интересовались ваши братья.
— Моей и Юн Хян Ми? — уточнила Пак Сумин.
— Нет, всеми
